Писатель смело сопрягает события мирового плана — и такое, казалось бы, совсем незаметное и несущественное в ряду данных явлений событие, как рождение Масенды, т. е. совмещает, как стало модно говорить в последние годы, микрокосм и макрокосм. Факт рождения Масенды ставится в один ряд с событиями мирового масштаба, что дает перспективу всему дальнейшему повествованию о жизни Масенды. О каком бы мелком фак-те из его жизни и жизни его народа ни повествовал Фадеев позднее, все это вливается в мировые коллизии и освящается ими.

Интересно, что на рукописном варианте первой главы пятой части Фадеев сначала точно указывал год рождения, а также количество лет Масенды. «Масенда жил уже так долго, что потерял счет зимам, оставшимся за его плечами.

Этой осенью ему должно было исполниться 101 год.

Он родился в 1818 году...».

Писатель снимает указание на точную дату; ее заменяет процитированный обширный период, где сведены в единый узел самые, казалось бы, разнородные явления («Когда... зарождался либерализм в Европе, и кончался ампир, и Наполеон еще был жив на острове святой Елены...»).

Обретенный в результате мучительных поисков метод обобщенного изображения организует все главы пятой части. Главы эти, как видно по рукописям, «вылились» у Фадеева почти сразу. Они не подвергались столь многочисленным вариациям, как главы четырех предшествующих частей, и не носят следов коренной авторской правки.

Сжатый, лаконичный стиль пятой части, вбирающий в себя всю глубину замысла писателя, переливается и светится изнутри всеми оттенками заключенного в нем художественного содержания — от предельно обобщенной мысли автора до предельно конкретных форм мышления, представления, поведения героев. «Народ кочевал по стране, могущей вместить семь с половиной таких государств, как Япония, и десять таких государств, как Англия с Шотландией и Ирландией и Нормандскими островами.