Осознание уродства буржуазного настоящего, поиски выхода из него в обращении к прошлому и будущему — через все это, по-своему, проходит и Лена. Любовь к пастушонку, хождение к нищим, т. е. поиски выхода через опрощение, своеобразный возврат к прошлому, аналогичны линии удэге для Сережи с теми же противоречиями положительных начал: естественности, простоты и отрицательных моментов: примитивизма, пошлости, уродливости. История отношений Лены и Лангового с не меньшей, если не с большей силой, чем непосредственное изображение круга Гиммеров, раскрывает лицо современного буржуазного мира с его непримиримыми контрастами: претензии на рыцарство, гражданственность. служение высоким идеалам и идеям и - истинное их существо. Разочарованием героини в общественной и в благотворительной деятельности (участие в выборах, работа в госпитале) как нельзя более опровергаются теории либерализма, «бескостного гуманизма»; через зарождающееся чувство к Суркову, человеку — борцу за новое общество, намечается выход Лены из тупика.

Словом, на каждом этапе «поисков простого и настоящего» образ Лены включается в ту или иную основную линию романа. И наоборот. Каждый новый шаг Лены, понятый не только в своем конкретном, единичном значении, но соотнесенный с другими линиями и ха-рактерами, «весомо, зримо» и даже несколько «грубо» раскрывает главную мысль романа. Надежды и разочарования, мечты и поступки, словом, метания Лены, связанные с исканием смысла и цели жизни, которые так лаконично и выразительно названы автором: «поиски простого и настоящего», глубже всего выражают замысел романа («...вопреки тому, как писали много лет художники... те из них, кто чувствовал противоречия эксплуататорского общества,— выход из этих противоречий лежит не в том, чтобы возвратиться вспять, чтобы возвратиться к предыдущему этапу, а в том, чтобы перейти на более высокую ступень развития, завоевать и построить социалистическое общество»). Насыщенность образа, вби-рающего в себя всю идею романа, некоторыми критиками воспринималась как чрезмерная «иссушенность», «абстрактность» и т. п., но писатель выбрал именно такую, а не иную форму воплощения, порою доходящую До условности (вечер у Гиммеров; Лена у отца в больнице).

Как мы уже говорили, в работе над образом Сережи Фадеев идет от аналитического раскрытия к синтетическому, а в претворении характера Лены — наоборот, по пути удаления излишней обобщенности, иссушающей образ. Писатель варьирует разговоры Лены с другими героями, свои, авторские рассуждения о тех или иных особенностях героини и ее собственные размышления о самой себе, затем снимает их, и те же черты старается на-рисовать с помощью каких-либо конкретных событий, или просто даже через внешний облик, движения, восприятие Лены другими героями.

«Лена не думала и не могла знать, что в том, что эти люди сидели в передней Гиммера и в том, что они вынуждены были просить что-то у него, заключалось большое унижение для этих людей, но она почувствовала вдруг, что в том, что они, дети, смеялись и подглядывали тут было что-то противное и стыдное для них, что мать никогда не поступила бы так и осудила бы это,— она почувствовала вдруг неодолимый стыд и, высоко подняв голову...».