«...Тот стиль в области искусства — литературы, театра, музыки, живописи,— который будет создан пролетариатом, будет стилем новым, ни в одном из учебников прошлого не описанным. Такого учебника не существует. Это будет стиль, соответствующий новому классовому содержанию, новому пролетарскому мировоззрению. Но этот новый стиль не вырастает сам по себе, он должен возникнуть на основе усвоения и критической переработки старого культурного наследства».

Широкое понимание художественного метода как отношения художника к действительности было близко к отождествлению этого метода с философским. Отсюда осознанные впоследствии Фадеевым ошибки 20-х годов, в частности, отождествление реализма с материализмом, романтизма с идеализмом и отрицание романтического художественного метода вообще.

В статье «Долой Шиллера!» (1929) Фадеев прямо проводил аналогию с философией: как в истории философии была масса течений при двух основных методах (идеализм и материализм), так и в искусстве: «Мы различаем методы реализма и романтики как методы более или менее последовательных материализма и идеализма в художественном творчестве, как, с одной стороны, метод более или менее последовательного «срывания всех и всяческих масок» (Ленин о Толстом), а с другой стороны, метод искажения и мистификации действительности, «нас возвышающего обмана».

Ссылаясь на высказывания Маркса и Ленина о романтизме в науке как разновидности идеализма, Фадеев в 20-е годы переносил это положение в литературу, сближая художественный метод с философским, а романтический метод в науке с романтизмом в искусстве. Фадеев очень последователен в отрицании романтического метода, как целиком идеалистического, причем к концу 20-х — началу 30-х годов это усиливается у него.

«На известных ступенях развития классов искусство отталкивается от житейских поверхностных представлений своего класса именно тем, что не просто повторяет их, не просто копирует их, а возвышает их на ходули, на пьедестал, одевает в святые или героические одежды, возводит в некую пафосную или мистическую степень... Этот способ отталкивания присущ особенно всяким романтическим школам».

Правда, Фадеев делает известную уступку, различая романтиков революционных и реакционных,— одни поэтизировали жизнь, другие поэтизировали отрицание ее. Но общая суть романтизма для Фадеева в те годы — мистификация, идеализм.

Отрицание романтизма в искусстве как метода якобы целиком идеалистического объясняется в известной мере особенностями литературной обстановки 20-х годов: во-первых, надо было преодолеть романтически-абстрактное изображение действительности, утвердившееся в нашей литературе периода гражданской войны; во-вторых, поскольку этот, по терминологии того времени, «романтизм» с упором на подсознательное, интуитивное сильнее всего сказывался в тех произведениях, которые усиленно поддерживались и пропагандировались теоретиками «Перевала», то для Фадеева слияние романтизма с идеализмом представлялось бесспорным.