Это значит, в-третьих, что в отличие от великих реалистов прошлого, художник пролетариата будет видеть процесс развития общества и основные силы, движущие этим процессом и определяющие его развитие, т. е. он сможет и будет изображать рождение нового в старом, завтрашнего в сегодняшнем, борьбу и победу нового над старым. Но это значит, что такой художник, больше, чем какой-либо художник в прошлом, будет не только объяснять мир, но сознательно служить делу его изменения».

Как видим, уже в 1929 году Фадеев отмечает в новом искусстве те черты, которые позднее, в 1934 году, будут сохранены в том или ином виде на Первом Всесоюзном съезде советских писателей в определении метода социалистического реализма (связь с традицией, в особенности с реалистической; историческая осознанность, перспективность; изображение жизни в ее развитии; активное отношение художника к жизни, действенная роль искусства).

Еще позднее, в 1932 году, Фадеев утверждает; «...истинный диалектический материализм в искусстве есть прежде всего правдивое художественное изображение действительности в ее развитии, в ее основных тенденциях, в ее живом богатстве, разнообразии проблем и вопросов, волнующих новое человечество».

Не один Фадеев в эти годы ищет определение нового метода литературы; разные критики это новое качество определяют то как «пролетарский реализм», то как «ро-мантический реализм». «В нашем методе есть и романтика и реализм»,— писал один критик. Другой, отвергая натуралистические элементы в новом искусстве, говорил: «Романтизм... в том смысле, что реалистически отображая действительность, писатель остается в праве «мечтать» о будущем,— этот романтизм имеет все законные права на существование в пролетарском реализме». Третий, подчеркивая многогранность нового художественного метода, писал: «Этот стиль (хотя бы и не на ближайшем этапе) будет наиболее «синтетичным», так как впитает в себя и точный материал очерков, и психологизм, и патетику, и агитку. В нем должны быть рано или поздно «сняты» противоречия между натурализмом и романтизмом. Он будет рисовать будущее, не отрываясь от самого точного знания реальной действительности. Он будет патетичен, не фантазируя и не гиперболизируя. В нем будут сняты противоречия между «сущим» и «должным», между настоящим и будущим».

Новое качество советской литературы — еще молодой в те годы, но все же с определенно выраженным новым пафосом, новым направлением,— явно давало себя знать и так или иначе определялось критиками. Все эти определения, если отбросить те вульгаризаторские крайности, которые были присущи многим из них, явились предопределением понятия социалистического реализма, данного несколько позднее.

Критика 20-х годов, побуждаемая новыми тенденциями развития в искусстве, искала возможность выразить эти тенденции, дать им определение, найти термин более или менее точно отражавший существо новизны этого искусства.