Можно ли назвать непосредственным Ленина, при его необыкновенно развитом интеллекте и связанности, подчиненности всей его богатой психики одной идее? Но тогда откуда, если не от непосредственности восприятий, такая веселость, простота поведения, любовь к котятам и детям и даже к детским радостям (елка, охота, катанье на велосипеде, примитивный юмор французского песельника, которого он любил слушать)? Очевидно, и мой рабочий герой в какой-то пропорции должен сохранить эти свои первоначальные качества. Один из путей к объяснению— почему: связанность с молодым революционным классом, принадлежность и преданность ему (и чувством, и сознанием) максимально сливают собственную личность героя с делом класса, т. е. утончающиеся благодаря интеллектуальному развитию всякие любовные эмоции, понимание сложности и разнохарактерности людей и то или иное отношение к ним и т. п. вещи, коренящиеся в родовом, в биологическом, но утончающиеся и разнообразящиеся через рост классового сознания,— естественно связываются, попадают в зависимость еще в зародыше и в процессе роста от дела класса наиболее полно выражаются, и наиболее полно удовлетворяют личность, преломляясь именно сквозь призму этого классового дела,— которое благодаря своему величию и устремленности не дает ходу «личничеству» в узком смысле,— отсюда естественность и простота. Это пока очень обще и мало говорит, но это, вероятно, один из путей к объяснению и пониманию психики передового большевика — рабочего (и не только рабочего) в чистом, хотя бы абстрактном виде.

Над этим особенно подумать, т. е. идя по этому пути (хотя сотни конкретных примеров опровергают этот путь)».

Фадеева чрезвычайно занимает психология человека новой эпохи, его характер, склад натуры. Писателя интересует сам процесс рождения и формирования нового в его отталкивании от старого и в его цепких связях с ним. Продолжим цитату:

«Примеры: 1) Икс — рабочий от станка — жизнерадостен, прост, непосредственен, жизнь очень любопытна ему и сулит будто бы много радости. Он растет, развивается, выдвигается по общественной линии. Попадает в сложную обстановку, видит много завистничества, людской мелочности, сплетни, многие «руководители», старшие товарищи не кажутся ему такими уж простыми, хорошими и преданными беззаветно, как раньше, он должен уже многое прятать в себе от остальных, более следить за своими поступками, ряд условностей не дают ему радоваться, когда хочется и печалиться, когда печально, у него появляется связанность движений и поступков, их анализ (после того, как он несколько раз попадает впросак), недоверие к людям, сомнение в своей правде и силах. Допустим, он еще влюблен без взаимности (любовь— это для него теперь очень развитое, большое, многообразное и глубокое чувство, поэтому он ужасно страдает от этого), допустим, у него большие трудности в общественной работе, связанные с какими-либо общественными кризисами, для преодоления которых он должен расходовать все силы, отказываясь от многого. В итоге — бездна внутренних противоречий. В самом законченном виде — это один из путей перерождения. В большинстве же случаев — это кончается осознанием причин противоречий, их неизбежности и необходимости жить и работать дальше хотя бы и в таких условиях (если уж они неизбежны), делая в конечном счете и прежде всего основой своей жизни свое общественно-революционное дело. В подобном случае X может быть хорошим большевиком: он достаточно целеустремленен, предан своему делу, он может быть даже вождем, если он вообще крупных сил человек. Но простоты, естественности, непосредственности он все-таки навсегда лишается. Таких, по-моему, большинство (со всем многообразием их индивидуальных вариаций).