VII

Мы ехали в двухместном купе. Павленко вместе с очень тихим Фраерманом, Фадеев со мной.

— Занимай нижнюю полку, я и на верхней хорошо сплю, — распоряжался Фадеев. — Пообещал же я Агнеш беречь тебя, но, — и он подмигнул, — ты тоже береги меня.. . Предупреди, если... Не пускай...

На третью ночь поезд подъезжал к Свердловску. Фадеев спал. А я никак заснуть не мог. Все несносней казался мне перестук колес.

Я осторожно оделся, сложил вещи в чемодан и решил: в Свердловске сойду и поеду домой. Довольно! Но вдруг — тут-то и сказалась партизанская интуиция — Фадеев проснулся. Глянул вниз. Увидел, что я одет.

— Ты что? — крикнул он сверху.

— Саша... Домой поеду...

— Никуда не поедешь! — закричал он опять и повернулся на другой бок, чтобы снова заснуть. Но вдруг спустил ноги и соскочил вниз. Понял, видно, что силой тут не возьмешь, разве только вызовешь еще большее сопротивление. — Анатолий, милый, не дури!.. Поверь, что все будет отлично.

— Отлично?..

— Ну конечно.

Он видел, что я все еще колеблюсь.

— Ложись, — сказал он тихо и неловко погладил меня по лицу. — Я сяду около тебя и буду рассказывать... Да ну же...

Он укрыл меня. Сначала, смеясь, рассказывал о том, какие громадные уши были у него в детстве, вернее сказать, такие же были, как сейчас, только что лицо было худее. Потом он посерьезнел. Голос его прерывался. Он заговорил о том, что окончательно развелся с женой... Бог его знает, как все это получается... Подростком он был влюблен в одну девушку. Четыре года подряд, но скрывал это... Никто, даже сама девушка не знала... Первая любовь... Юность... Владивостокские улицы...

— Какое счастье, если люди смолоду найдут друг друга, — воскликнул он с отчаянием, — и останутся вместе на всю жизнь!.. Сначала дружба, потом любовь, страсть... И все чисто, чисто!.. Ведь позднее уже иначе, совсем иначе...

И опять владивостокские улицы... Юность... Первая любовь. .. Если бы она осуществилась!

Он говорил все тише и тише и уже больше самому себе чем мне.

Одна синенькая лампочка горела в купе.

Когда я заснул, поезд нас мчал уже к Омску.