Тогда, в момент ликвидации нашей организации, нам, рапповцам, было нелегко прийти сразу к ясному пониманию политической и творческой целесообразности нового положения. Труднее всего было нам расстаться с пережитками групповой психологии — налитпостовская группа была сцементирована многолетними личными отношениями, и сразу после ликвидации РАПП всем нам хотелось сохранить ее прежде всего как творческую группировку. Между тем к 1932 году творческого содружества в налитпостовской группе давно уже не было. Как раз в отношении творческого пути и творческого метода мы представляли собой картину довольно пеструю.

При всем том, что я, например, считал Бруно Ясенского значительным и интересным писателем и сохранял с ним дружеские отношения, я в понимании задач творческой работы чувствовал себя ближе не к нему, а к В. М. Бахметьеву, находившемуся в литературной группе «Кузница», к Сергею Семенову, не состоявшему ни в одной из литературных груп-пировок, или к Борису Левину, который также не входил в налитпостовскую группировку. Да и у А. А. Фадеева также были к тому времени вне налитпостовской группы друзья — писатели, творчески более ему близкие, чем внутри налитпостовской группы.

Можно считать, что к 1932 году налитпостовцы из творческого содружества окончательно превратились в литературно-бюрократическую и сектантскую группу. В деятельности этой группы наряду с моментами правильными сильно обозначились также и неправильные, и то, что наша группа была при этом сцементирована долголетними дружескими и к тому же порою беспринципно понимаемыми отношениями, делало эти неправильности и извращения особенно опасными. Вот почему после ликвидации РАПП наша группа объективно стала тормозом в осуществлении поставленной партией задачи создания единого союза. Мы, писатели-коммунисты, не сразу осознали все это и некоторое время после ликвидации РАПП не могли преодолеть групповой инерции.

Но уже к осени 1932 года А. А. Фадеев, первый в налитпостовской группе, понял, что для того, чтобы во вновь создающемся Союзе писателей была налажена нормальная обстановка, должна быть ликвидирована в первую очередь наша, самая сильная и наиболее агрессивная, налитпостовская группировка. И как ни тяжелы были при этом субъективные переживания А. А. Фадеева, он пошел на это. Так появились в «Литературной газете» его обусловившие переход к новому этапу статьи «Старое и новое». Поняв политическую целесообразность этого выступления А. А. Фадеева, я в скором времени (осенью 1932 года) выступил с поддержкой его позиции. Как я уже говорил выше, положение Фадеева в РАПП было совсем особенное — он был главою литературной школы, и выход его из налитпостовской группировки повлек за собой ее распад, — даже многие из тех товарищей, которые недовольны были поступком А. А. Фадеева, ничего привлекательного не видели в том, чтобы оставаться в этой группировке, когда из нее ушел А. А. Фадеев.