Фадеев принадлежал к тем писателям, на творчестве которых эпоха оставляла резкие и неизгладимые приметы свои, которые запечатлялись в стиле и методе. Та жизненная тенденция, которая начиная с 30-х и вплоть до середины 50-х годов в своем центральном направлении характеризовалась движением к идеалам, к будущему, к коммунизму, естественно вошла в творчество Фадеева, усиливая непрестанно философский характер его произведений, широту охвата действительности, концептуальность романов, авторский лиризм. И вместе с ней, в единстве и противоречии, развивалась другая, противоположная линия — углубляющаяся детализация, «жизнеподобная» форма. В «Разгроме» преимущественными были традиции критического реализма. В «Последнем из удэге» Фадеев поднимается на новую ступень: все больший аналитизм романа направляет писателя к поискам синтетической формы, усилению авторского начала. В «Молодой гвардии» писатель достигает усилием своей воли, ума и таланта их смыкания. Однако не надолго.

И вот в «Черной металлургии» эти два начала — синтетически-философская мысль и форма и углубленная детализация снова расходятся одна от другой, порою образуя теперь острые противоречия, доходящие до разрывов. Произведение Фадеева, писавшееся в годы, когда уже намечался крутой поворот в соотношении будничного и идеального, практики и теории, жизни и перспективы и когда этот поворот начинал осуществляться, но еще не до конца мог быть осознан смысл его, новый роман Фадеева, попавший на этот перелом, нес в себе черты переходного времени.

Нигде ранее до «Черной металлургии» Фадеев так широко не обнимал своей мыслью проблем действительности, так убедительно не выступал перед нами, как писатель-мыслитель (размышления «о молодом и старом поколении», о значении традиций и некоторых традициях как тормозе; о «роли гуманитарной интеллигенции», о «необходимости эстетического образования»; раздумья о «несчастливых судьбах»; о «делах судебных» и о том, что нельзя решать их «без психологии» и т. д.). Замысел Фадеева не был суммой абстрактных идей, которые писатель мыслил в дальнейшем облечь в художе-ственную форму. По черновым наброскам романа, приведенным в томе третьем сочинений Фадеева, читатель может видеть сам, сколь образны, художественны были идеи писателя, как сплетались они с судьбами героев, с событиями, вытекая одновременно из них самих.

Всегда интересуясь вопросами теории литературы, умея анализировать художественные произведения, в том числе и свои, Фадеев все же никогда ранее так отчетливо не формулировал идеи своих произведений, как в «Черной металлургии» («Черная металлургия» — роман о великой переплавке, переделке, перевоспитании самого человека...»), тем более не задумывался над особенностями связи, строением своих произведений, как в последнем романе («Размышления автора (от скуки, в поезде) по поводу внутренней связи людей и событий в романе»).

Словом, никогда ранее Фадеев не выступал перед нами таким зрелым художником-мыслителем.

И вместе с тем никогда прежде, даже в ранних повестях и «Разгроме», писатель не погружался так в кропотливое описание деталей, не выписывал так старательно мелочей быта, обстановки, как в работе над последним своим неосуществленным романом.