Особенность строения романов Фадеева дает возможность понять, что в «Последнем из удэге» образ Лены Костенецкой не менее нужен, чем образ Алеши Маленького; что изъять линию удэге, Сарла — людей, находящихся на стадии первобытного коммунизма,— значит совершить насилие над романом не менее страшное, чем скажем, изъять образ Суркова, человека-коммуниста нового времени. Критики, сетующие на широкий размах романа, абстрактность его идеи, излишность линии удэге, не хотят понять, что идея коммунизма (от первобытного — к будущему) является более, чем идеей произведения; она является концепцией романа, она определяет и его структуру, и необходимость тех или иных образов; изымать те или иные линии в нем — значит разрушать основу произведения, его фундамент, значит делать из романа все что угодно, только не «Последнего из удэге».

Как «Последний из удэге» не является только романом о гражданской войне,— так и «Черная металлургия», по замыслу Фадеева, не была бы производственным романом (даже в лучшем смысле этого слова). здесь все несколько иначе. В основе нового романа лежала большая авторская мысль, художественно-философская концепция действительности, которая и позволяла писателю свободно брать, казалось бы, слишком многое и разное. В «Последнем из удэге» — от первобытного коммунизма до коммунизма нового времени, его первой стадии; в «Черной металлургии» — все сферы жизни людей: производственную, духовную, общественную, моральную; людей разных поколений, традиций, жизнь в ее настоящем, прошлом и будущем. Причем концепция эта реализовалась не в символической форме и даже не в романтической (форма «Молодой гвардии» была лишь определенным этапом в творчестве Фадеева), а в форме развернутой реалистической детализации. Особенность такого охвата еще и в том, что синтетически-философский характер произведений писателя, будучи эпическим уже сам по себе, в силу замысла и материала, носил в себе особую лирическую окраску, присущую именно прозаику Фадееву. Отсюда в острых противоречиях, в борьбе и вместе с тем в глубоком единстве совмещаются, казалось бы, несоединимые черты: синтетически-философский замысел произведения, реалистическая «жизнеподобная» форма-—и все это в острой лирической окраске.

Глубоко дает почувствовать эту особенность творчества Фадеева (связь не по главному конфликту, а по авторской концепции) следующая запись в черновиках «Черной металлургии»: «Размышления автора (от скуки, в поезде) по поводу внутренней связи людей и событий в романе.

Поезд идет, по мосту через Днепр, в поезде еду я. Рыбак выезжает с подъемкой на веслах на середину Днепра. Меня провожали школьники, писатели, представители власти, мы долго прощались, было шумно, представитель облисполкома, выпивший на вокзале, целовал меня. А рыбаку — все это безразлично.

Писатель обязан прежде всего понимать такие вещи. Иначе произведение его будет в дурном смысле слова тенденциозным. В романе люди связаны, но они связаны реальными жизненными стечениями обстоятельств, а не только замыслом автора. На обязанности автора вскрыть жизненную связь людей и именно такую и ту, какая нужна ему по мысли. Это, конечно, не будет моей связью, связью человека, едущего в поезде, с рыбаком, выплы-вающим на середину Днепра, поскольку это чисто случайное совпадение. Но благодаря этой записи я и рыбак уже связаны, нас связала авторская мысль. И не зависящая от моей воли, объективная и случайная ситуация получила свое содержание, благодаря заключенной в этой записи авторской мысли».