В конце второй главы в «Разгроме» есть такие строки:

«Мечик... увидел странно знакомое лицо с ржавым непослушным чубом из-под фуражки и с насмешливыми зелено-карими глазами...»

«Морозка вывел из пуни лошадь. Гривастый жеребчик настороженно прядал ушами. Был он крепок, мохнат, походил на хозяина. Так же приземист и кривоног, так же простовато хитер...»

«Непослушные кудри Морозки...»

Эти внешние черточки — чуб, непослушные кудри, зелено-карие глаза — действительно живо напоминают Бусыгина.

Морозке, как в то время и Бусыгину, было тоже 27 лет. Могло ли быть, чтобы для своего Морозки Фадеев взял кое-что от внешности и характера Бусыгина? Сам Фадеев в той же своей беседе с замоскворецкими литкружковцами говорил так:

«.. .Помогли мне личные наблюдения над большевиками, над рабочими, над интеллигентами не только в период гражданской войны, но и после нее».

О том же он говорил и в своем выступлении в Ленинграде, па вечере читателей «Разгрома».

Фадеев влиял на молодых ростовских писателей и своими ответами парткорам, которые (ответы) печатались в газете под рубрикой «Переписка с парткорами» и, судя по их стилю, были написаны Фадеевым. Так, в «Советском юге» 24 октября 1924 года он советует одному из парткоров не механически перечислять в своей корреспонденции, что сделано их предприятием в шефской работе, а делать выводы. Другому пишет, что его статья малосодержательна, а им обоим, как и всем остальным, советует писать покороче.

В «Советском юге» 19 ноября 1924 года находим новые замечания и советы парткорам. Одному: «Сухой цифровой материал для газеты не подходит»; другому: «Вы не дали содержания работы совещания»; третьему: «Малосущественно. .. освещаете отдельные стороны работы по улучшению госаппарата»; четвертому: «Рискованно по одним письменным материалам делать такие заключения, какие сделали Вы»; пятому: «Слишком узкий материал»; шестому: «Малосущественно». И всем им, каждому из них, настойчиво: «пишите», «пишите», «пишите».

Имели немалое значение и другие печатные выступления Фадеева. В программном обращении «От редакции», напечатанном в первом номере журнала «Лава», говорилось, каким языком должны писать авторы в этот журнал. Предисловие Фадеева к повести Бусыгина «Поселок Кремневка», изданной «Севкавкнигой» (Ростов) в 1926 году, обращало внимание молодых литераторов и на стиль и на сюжет.

Содержательными были и беседы о новых литературных произведениях.

Помню, что примерно в ноябре 1924 года в каком-то журнале, кажется в «Октябре», печатались главы из новой повести Ю. Либединского «Комиссары». Фадеев с восхищением читал их вслух мне, А. Бусыгину, Гр. Кацу и другим товарищам, каждый раз открывая в повести все новые и новые достоинства. Видно было, что он очень высоко ценил Ю. Либе-динского как писателя. При этом он живо комментировал прочитанное. Мы все четверо, тут же, подробнейше обсуждали эти главы.