— Не знаю, Петр Михайлович, не знаю, голубчик. Потому как увидела этих антихристов, побежала сюда, чтобы вас предупредить.
Профессор, не дожидаясь, пока крестьяне найдут подводу, чтобы подвезти его, пешком направился в Фастбв. Сам по себе обыск не был для него неожиданностью - к этому он уже давно был готов. Но то, что обыск произведен именно сегодня, встревожило профессора. Как раз сегодня ночью железнодорожники перенесли к нему тол. Его надо было переправить партизанам. Значит, гестапо откуда-то пронюхало об этом.
Профессор быстро миновал плотину, углубился в лес и, сокращая путь, по лесной тропинке пошел напрямик. Он понимал, что домой ему являться опасно, и поэтому решил, что сначала зайдет к медсестре, которая живет на окраине города, или к ее дядьке, тоже надежному человеку, и там разузнает о результатах обыска.
Неожиданно перед Буйко выросли два полицая:
— Стой! Руки вверх!
Буйко остановился. «Значит, все раскрыто, если меня и на дороге подстерегали...» — мелькнула мысль.
Молодой, юркий скуластый черноглазый парень в совсем новой полицейской форме быстро обыскал профессора и раскрыл его чемоданчик. Стетоскоп, бинты, медикаменты говорили о специальности задержанного. Но другой полицай, приземистый, пожилой— скорее всего, из местных крестьян,— крикнул первому:
— Брось игрушки. Ты бомбу ищи!
Никакой бомбы у задержанного, разумеется, не оказалось. Профессор объяснил, что он сельский врач из Ярошивки, идет сейчас в Пришивальню.
— Сразу видно, что заливаешь,— возразил пожилой полицай.— Пошли!
Они свернули с дороги и повели Петра Михайловича в заросли. С каждым шагом лес становился все гуще и сумрачнее. Профессору показалось, что они хотят завести его куда-то в яр и там прикончить.
Вскоре действительно остановились в глубоком овраге. Поставили Буйко лицом к круче и приказали не оглядываться. Один из полицаев остался на страже, а другой побежал за бугор. Вскоре послышались шаги двух быстро приближавшихся людей.
— А ну-ка покажите, какую вы тут птицу поймали! — послышался властный голос.
Профессор вздрогнул. Голос показался таким знакомым, что он, не дожидаясь приказа, обернулся и застыл от удивления: перед ним стоял Грисюк в форме майора немецкой жандармерии.
— Так это вы,— обрадовался Грисюк.—А хлопцы в одну душу — шпиона поймали! Эх ты, Сайд, Сайд! — укоризненно посмотрел он на черноглазого юношу.— А еще ходишь в разведчиках!
Тот виновато прятал улыбку.
Профессор вдруг положил руки на плечи Грисюка и взволнованно спросил:
— Слушайте, блудный сын, хоть теперь поведайте нам, кто же предал огню домик лесника? Ведь в ближайшем селении даже староста был связным у вас?
— А у фашистов среди наших был шпион,— ответил Грисюк.— Но Сайд вовремя обнаружил его.
Грисюк взял профессора под руку и повел его куда-то в лес. Шагах в ста от места встречи, в густом кустарнике, стояла подвода. Немного в стороне, под дубом, сидели человек десять партизан в полицейской форме.
