Профессор ничего не сказал ни жене, ни другим подпольщикам о своей встрече с Грисюком. Буйко решил обо всем рассказать им только тогда, когда рана Грисюка совсем затянется и он сможет покинуть хату лесника.
Так же поступил и Грисюк. Партизанам, входившим в его отряд, осталось неизвестным, кто был на самом деле этот фастовский частнопрактикующий доктор, которого ночью приводил лесник. Подобные меры предосторожности были не случайны. В эти дни в Киеве снова поднялась волна репрессий, вызванная провалами в системе подпольных явок. Она скоро достигла Фастова. Только строжайшая конспирация могла обеспечить успех в борьбе с коварными, выдрессированными на слежке и убийствах фашистскими завоевателями.
Зная, что время для свидания у них ограниченное, Буйко и Грисюк сразу же договорились о главном— о тесном взаимодействии подпольной организации и партизанского отряда.
Грисюку хотелось как можно скорее (может быть, даже после окончания операции) выработать конкретный план совместной деятельности двух организаций, договориться о способах связи, о конспиративных явках, а главное, о тактике боевых действий в зимних условиях. Однако разговор этот пришлось отложить до новой встречи: чистка запущенной раны оказалась для Грисюка очень болезненной. Временами он терял сознание. Встревоженный Петр Михайлович, окончив операцию, не сразу покинул больного. Почти до рассвета он находился в доме лесника, рискуя быть схваченным при возвращении в город военным патрулем.
На следующий день с наступлением темноты он собирался снова побывать у лесника. Но план сорвался: его вызвал бургомистр. Кого-то из родственников градоначальника доставили в гарнизонный госпиталь с тяжелой раной. Решили созвать консилиум из лучших немецких врачей. Пригласили и профессора Буйко. Консилиум назначили на 20.00. Что делать? К счастью, в этот момент к Буйко зашел подпольщик Александр Кулиненко, хирург местной больницы. Его и направил Буйко к Грисюку.
Александр Кулиненко через каждые две-три ночи навещал больного. Однажды, вроде бы в шутку, он обратился к Петру Михайловичу с просьбой, нельзя ли ему насовсем остаться там. Буйко ответил: «А кто же будет работать в городе — здесь тоже нужны надежные люди».
Ему и самому очень надо было повидаться с Грисюком. Однако тот категорически возражал, считая, что руководитель подпольной группы не должен подвергать риску ни себя, ни подпольную группу. К тому же и погода уже не позволяла пожилому человеку совершать длительные переходы: ударили морозы, завихрили метели.
Однако вскоре профессору Буйко подвернулся случай побывать в знакомом лесу. Причем совершенно открыто. Его помощь потребовалась старосте, который жил в селении на опушке леса. А оттуда было недалеко и до лесника. Грисюк очень удивился, когда в дом неожиданно вошел Петр Михайлович.
— Как снег на голову!
Но конечно же упрекнул профессора, как это он в такую непогодь вздумал отправиться в лесной рейд!
