— Да я с комфортом — на санях! — усмехнулся Буйко.-—Честное слово, давно не испытывал такого наслаждения! — и лукаво подмигнул:—Вот что значит лечить старосту — не то что какого-то командира.
Грисюк тихонько шепнул ему на ухо:
— А ведь это наш связной!
- Ну что ж, хорошо работаете! — одобрительно сказал Буйко.
Петр Михайлович поспешил передать Грисюку радостную весть. Его помощник, смекалистый латыш Карл Долбе, наконец-то отремонтировал старый, брошенный кем-то приемник, и вчера ночью он слушал Москву.
— И знаете, что сообщило Совинформбюро? Фашистов под Москвой разгромили!
Грисюк радостно вскрикнул. А партизаны, отдыхавшие в соседней комнате, забеспокоились: уж не режет ли доктор снова ногу их командиру?
Конечно же профессору очень хотелось бы самому подробно рассказать партизанам об успехе нашей армии, порадоваться вместе с ними, но в отряде не должны были знать, кто принес это известие.
— Лежите спокойно! — громко и строго сказал он. А когда снял бинты, голос его подобрел: — Хорошо. Даже очень хорошо!
Раненый выздоравливал. Однако рана еще не совсем затянулась, и профессор порекомендовал Грисюку побыть с недельку на «домашнем режиме».
Грисюк протестовал. Он рвался к своему отряду, основные силы которого были рассредоточены в лесных селениях вдоль шоссейной трассы, где было больше возможностей для боевых действий.
Профессор уговорил его остаться хотя бы на сутки— на следующий день должно быть размножено сообщение Совинформбюро о Московской битве, и тогда Грисюк прихватит с собой хотя бы десятка два листовок с текстом сообщения.
Но следующей ночью, когда Кулиненко с драгоценной ношей под рубашкой добрался до дома лесника, он остолбенел: там, где были дом и сарай, черными кучами лежали обгоревшие головешки.
Ранним морозным утром профессор Буйко в поношенном зимнем пальто, в шапке пирожком, войлочных ботинках, с неизменной плетеной кошелкой, как всегда, не спеша шагал в сторону базарной площади. Базар теперь был единственным местом «дозволенного скопления», как говорилось в объявлениях оккупационных властей, гражданского населения.
Походив по рядам и поторговавшись с крестьянками, профессор обычно в удобный момент сворачивал к жестянщикам. Петр Михайлович особенно ценил изделия одного из них — одноногого инвалида. Вот и сегодня они азартно торговались из-за каждой пустяковины, а между делом Буйко попытался выяснить, известно ли тому что-нибудь о Грисюке.
Жестянщик был верным и надежным связным профессора Буйко. Именно через него Грисюк должен был в случае сложной ситуации восстановить прерванную связь. Петр Михайлович до сих пор не знал, что случилось с лесником, кто поджег его хату, куда перебазировался партизанский отряд. На днях жестянщик сообщил Петру Михайловичу, будто Антон Грисюк объявился в здешних лесах, сколачивает отряд. Буйко поднял на ноги связных. Они и в Дорогинке побывали, и местных лесников «прощупали», но так ничего и не разузнали. Сегодня жестянщик сказал профессору, что больше никаких сведений о Грисюке и его отряде не поступало.
Вернувшись с базара, профессор застал у себя в приемной человек десять больных. Возле них хлопотала Александра Алексеевна.
