Потом мы с Тиной Федоровной пошли в музей. А навстречу нам на кладбище все шли и шли седые, молчаливые женщины. Каждой из них хотелось поклониться и почему-то сказать: "Простите".
В музее мы снова увидели Вознесенское кладбище, теперь на огромной фотографии. Видимо, объектив не в силах был охватить всю панораму братской могилы, поэтому снимок был склеен из нескольких частей. Мы никак не могли оторвать от него взгляда.
А женщина-экскурсовод все рассказывала и рассказывала нам о злодеяниях фашистов в Рославле, о знакомых мне тюрьме, лагерях. Наверное, не первый раз была здесь Тина Федоровна, но в фотографии, где были засняты трупы взрослых и детей, она и теперь пристально всматривалась, бледнея и, видимо, боясь увидеть на них своих потерявшихся ребят.
Я долго вчитывался в незнакомые имена погибших, занесенные в музейные книги памяти. Сотни имен. Но ни одного знакомого. Да и как мог я найти знакомое имя, если и тогда, в тюрьме, и в лагерях, не знал их. Может, вот этот Василий Евдокимович Свиридов и есть тот самый военнопленный, что угостил меня маленьким кусочком сухаря в сумрачном бараке, куда мы часто забегали с Толькой. А этот - Виктор Сергеевич Барышев - не тот ли молодой, весь израненный красноармеец, который гордо плюнул в лицо коменданта Мюллера и был за это тут же расстрелян сопровождавшим коменданта фельдфебелем? Поди узнай, поди догадайся.
А еще тысячи, много тысяч имен, которых работникам музея, следопытам-поисковцам не удалось, да так никогда и не удастся узнать и занести в эти книги.
Я всячески пытался узнать у директора музея Майи Ивановны Ивановой о наличии у нее каких-либо документов о сезонном лагере смерти по добыче торфа в болотах в 4-5 от Остра. Она удивленно смотрела на меня. О таком лагере сведений у нее не было. О тюрьме - да, есть, о рославльском лагере - тоже. А вот о нашем, что был на болотах, сведений никаких. Словно и не было его никогда, словно и не погибали там люди от голода, холода, избиений и непосильного труда. И я начал рассказывать группе посетителей музея то, что видел, испытал, знал о лагере недалеко от полустанка Остер, о ближайших к нему деревнях Рябинки, Стодолище.
И вдруг одна из женщин, прервав меня, стала объяснять:
-Да-да, я знаю, есть такой Остер. Если поездом ехать до Рославля, то первым будет Починок, потом Козловка, а за ним Остер. А дальше - Крапивинская, Стодолише, Терешок. Есть там, в стороне от железной дороги и Рябинки, и Стодолище. Так что можете съездить в те места. Слухи ходили раньше, что в тех краях фашисты силами узников торф заготавливали, а потом забылось все.
Но этот раз побывать там я не успел. На руках был уже билет на поезд "Брянск-Новосибирск", и я боялся опоздать на его. Но поклялся, что вскоре снова приеду в эти горькой памяти края.
| << Назад | Вперёд >> |