| 27 |
Люди, приехавшие вместе с бабушкой, Серегой и Петькой запастись бараниной к Ноябрьским праздникам да и к Новому году, который был тоже не за горами, - как-то легко, сразу находили в отаре собственных животных и, вцепившись руками в густую шерсть, валили их наземь, чтобы связать ноги.
Но Сережка и Петька, озираясь вокруг, искали глазами другое...
А бабушка хлопотала о своем:
- Мне без Савелия нашего валуха враз не найти, - беспокоилась бабушка. - Лежачие не хромают...
Но и дяденьки Савелия не было видно. Подошел его четырнадцатилетний помощник в картузе, с кнутом через плечо, которого звали Егором - это Петька знал, хотя Егор был из другой деревни.
- Три метинки на наших вдоль уха... - объяснила Егору бабушка.
Егор ушел куда-то в глубь отары. Встревоженные овцы начали подниматься, заблеяли, забеспокоились...
Сережка молча поглядел на друга и тоже исчез вслед за Егором.
Среди овец редко-редко то там, то здесь вдруг мелькали собаки. Но все это были самые обычные дворняжки: пятнистые, с хвостами - то в кольцо, то свалявшимися от грязи и шерсти, малорослые...
Егор вскоре вернулся, по-мужски легко неся на плечах основательно раздобревшего на затянувшейся пастьбе валуха, положил его, придерживая, на траву, и бабушка торопливо перевязала тряпицами ноги слабо сопротивляющегося животного. Потом распрямилась, удовлетворенная, глянула через плечо на овец в лощине, на Петьку.
- Покарауль тут... - немножко виновато сказала она. - Посиди, походи. А я на овечек гляну. И Петька остался один.
Куда-то ушло, как испарилось, вчерашнее веселье, стало даже непонятно, чему так радовались с Сережкой... И утренняя бодрость тоже поубавилась.
Валух время от времени пытался вскочить на ноги. И хотя они были связаны у него, Петька все-таки на всякий случай вынужден был придерживать его за шерсть, легонько прижимая к земле.
Люди, приехавшие по разным причинам с полуторкой, разбрелись по всей лощине.
А Сережки не было - как сквозь землю провалился... Может, рыскал где в другом конце отары.
Вдалеке появилась уже возвращавшаяся бабушка. Петька, сидя на корточках, смотрел в ее сторону, когда что-то тяжелое с маху навалилось на его плечи и шумное, горячее дыхание опалило Петькин затылок, а когтистые лапы легли сквозь ватник будто прямо на его голые плечи.
- Расхват! - заорал Петька и, легко пересилив не оказывающего сопротивления пса, откинулся на спину.
Расхватик...
Пес будто вымахал еще на несколько сантиметров за время разлуки, и могло показаться даже, что это не Петька его растил-выхаживал, а он - Петьку!
Опершись мощными, растопыренными лапами по бокам Петькиной груди, Расхват торопливо, жадно облизывал его лоб, щеки и норовил обязательно лизнуть в губы.
- Хватит, Расхват! Хватит! - кричал, сопротивляясь и радостно хохоча, Петька. И обхватил Расхвата за шею, чтобы подняться. - Ты меня уже всего обслюнявил!
Но Сережка и Петька, озираясь вокруг, искали глазами другое...
А бабушка хлопотала о своем:
- Мне без Савелия нашего валуха враз не найти, - беспокоилась бабушка. - Лежачие не хромают...
Но и дяденьки Савелия не было видно. Подошел его четырнадцатилетний помощник в картузе, с кнутом через плечо, которого звали Егором - это Петька знал, хотя Егор был из другой деревни.
- Три метинки на наших вдоль уха... - объяснила Егору бабушка.
Егор ушел куда-то в глубь отары. Встревоженные овцы начали подниматься, заблеяли, забеспокоились...
Сережка молча поглядел на друга и тоже исчез вслед за Егором.
Среди овец редко-редко то там, то здесь вдруг мелькали собаки. Но все это были самые обычные дворняжки: пятнистые, с хвостами - то в кольцо, то свалявшимися от грязи и шерсти, малорослые...
Егор вскоре вернулся, по-мужски легко неся на плечах основательно раздобревшего на затянувшейся пастьбе валуха, положил его, придерживая, на траву, и бабушка торопливо перевязала тряпицами ноги слабо сопротивляющегося животного. Потом распрямилась, удовлетворенная, глянула через плечо на овец в лощине, на Петьку.
- Покарауль тут... - немножко виновато сказала она. - Посиди, походи. А я на овечек гляну. И Петька остался один.
Куда-то ушло, как испарилось, вчерашнее веселье, стало даже непонятно, чему так радовались с Сережкой... И утренняя бодрость тоже поубавилась.
Валух время от времени пытался вскочить на ноги. И хотя они были связаны у него, Петька все-таки на всякий случай вынужден был придерживать его за шерсть, легонько прижимая к земле.
Люди, приехавшие по разным причинам с полуторкой, разбрелись по всей лощине.
А Сережки не было - как сквозь землю провалился... Может, рыскал где в другом конце отары.
Вдалеке появилась уже возвращавшаяся бабушка. Петька, сидя на корточках, смотрел в ее сторону, когда что-то тяжелое с маху навалилось на его плечи и шумное, горячее дыхание опалило Петькин затылок, а когтистые лапы легли сквозь ватник будто прямо на его голые плечи.
- Расхват! - заорал Петька и, легко пересилив не оказывающего сопротивления пса, откинулся на спину.
Расхватик...
Пес будто вымахал еще на несколько сантиметров за время разлуки, и могло показаться даже, что это не Петька его растил-выхаживал, а он - Петьку!
Опершись мощными, растопыренными лапами по бокам Петькиной груди, Расхват торопливо, жадно облизывал его лоб, щеки и норовил обязательно лизнуть в губы.
- Хватит, Расхват! Хватит! - кричал, сопротивляясь и радостно хохоча, Петька. И обхватил Расхвата за шею, чтобы подняться. - Ты меня уже всего обслюнявил!
| << Назад | Вперёд >> |