А пока мы идем по смоленскому шоссе и боимся, что кто-нибудь из проезжающих немцев потребует у нас документы. Но немцам в те дни, видимо, было уже не до нас. А, может, они считали, что мы из тех. глупцов, что, послушавшись их приказов, своим ходом эвакуируемся в их фатерланд. И может, даже радовались нашему "патриотизму". Ведь иначе мы шли бы на восток, а мы шагали на запад. Но на западе была не только Германия. Сначала лежала на нашем пути наша родная Брянская земля.
Немало разбитой техники видели мы на этом пути. И самолет немецкий, уткнувшийся носом в землю метрах в двухстах от шоссе, и сгоревшие грузовики прямо на обочине дороги. И немецкую пушку с поднятым вверх согнутым стволом. Это сейчас, сегодня я могу с восторгом вспоминать те картины и воскликнуть: "Да, славно поработали наши на той смоленской дороге!" А тогда об этом не думалось. Был только страх, особенно страшно было проходить мимо остановившихся машин, из которых вышли размяться солдаты. Даже ради забавы, ради куража остановят - и все. Уставшие, еле волочащие ноги, мимо таких стоянок мы проходили торопливо, почти бегом.
Уже были глубокие сумерки, когда пришли на окраину какого-то села. Но Стодолище ли это - пойди узнай. На улицах немецкие машины, мотоциклы. Спросить у их хозяев -вынести себе приговор.
- Чего боялись, на то, кажется, и напоролись, - остановилась Мария Макаровна. - Но делать нечего. Зайдем в какой-нибудь дом. Дети-то совсем устали, идти уже не могут.
Зашли в первый же двор. Пусто. Открыли двери, вошли в дом. Никого. Аж страшно стало. Поторопились к другому дому. Но и он встретил нас молчаливыми, давно не слышавшими человеческого голоса, комнатами. Так же и в третьем, четвертом домах.
Наконец на улице увидели очень старого дедулю. В темноте он даже не сразу понял, что перед ним пришлые люди, принял за земляков.
- Дедушка, кроме вас, тут есть еще кто- нибудь?
Он махнул в сторону:
- Вон в тот большой дом идите. Все, кто остался в Стодолище, там собрались.
Дом, на который указал дед, был большой, кирпичный, построенный, видимо, солидным и любящим добротность хозяином. Возможно, один из тех, что перешли к новым хозяевам после наделавшего бед раскулачивания. Он стоял особняком, в стороне от дороги, словно не желая смешиваться со своими менее красивыми собратьями. Не без робости пере-ступили его порог наши мамы, ведя нас за руки. Оживленный, видимо, до этого разговор враз прекратился. Сидящие здесь люди с любопытством и даже с некоторым испугом ог-лянулись на нас. Мария Макаровна шагнула вперед:
- Здравствуйте, добрые люди. Не откажите нам в помощи. Мы с другой местности, с Брянщины мы. На счастье или горе вырвались из-под колючей проволоки фашистского ла-геря. Теперь путь домой держим, да не знаем, где этот путь. Помогите, если можете.
Пожилой, уже почти весь седой, мужчина поднялся нам навстречу с широкой лавки, оглянулся на своих:
- Соседи, уступите людям проход. Проходите все сюда. Садитесь. Значит, из лагеря, говорите? Не с того ли, что возле Остора, на болотах? Наслышаны о нем. Смертное, говорят, место. А вы, значит, бежали? Что ж, присоединяйтесь к нам, вместе спасаться легче будет.
| << Назад | Вперёд >> |