Клещев прыгал последним.
"Падал я, как камень, - вспоминал он потом.- Казалось, чувство страха пытается угнаться за моим падением и задушить меня... И вдруг неведомая сила выхватила меня из бездонной пропасти, ремни парашюта плотно обхватили тело, и я завис над землей, над родной Белоруссией. Посмотрел вниз и, увидев сигнальные костры, понял, что все идет нормально..."
Рассвет застал группу Клещева на опушке леса. Лежавшая перед ним в густом тумане долина казалась озером, а прилепившаяся к нему деревушка Загалье - скоплением потрепанных лодчонок. Едва они успели загасить парашюты, оглядеться и привести себя в порядок, как со стороны деревни показались вооруженные люди. Это были партизаны Минского соединения, высланные штабом навстречу десанту. Встреча не затянулась. Торопливую беседу подкрепил скромный завтрак. Заручившись необходимой информацией и мерами безопасности, Клещев со своей группой направились в район, где находился отряд В. 3. Коржа.
К концу следующего дня Василий Захарович, похудевший, с усталым, осунувшимся лицом, радостно обнимал посланцев Большой земли.
У штабной землянки стали собираться партизаны. Многих Клещев узнавал, и от этого сердце билось учащеннее. Гавриил Стешиц - перед войной был председателем колхоза "Красный пограничник", Иван Жевнов - редактором Старобинской районной газеты, Федор Куньков - работни- ком Пинского облисполкома. Полились негромкие задушевные беседы...
Небольшая лесная поляна превратилась в некий остров землячества. Корж не мешал разговорам, а Клещев испытывал удовольствие от сознания, что в его десанте тут нуждались. По всему было видно, что партизаны давно не получали свежих вестей. Задавали много разных вопросов - от наивных, бытовых, до острых, политических.
- Это наша лесная болезнь,- пояснил, хмурясь, Корж.
Один молодой партизан, рыжебородый, коренастый, преодолев застенчивость, неожиданно спросил:
- Скажите, почему до сих пор партизанский штаб не разъяснил нам, как бороться с врагом, находясь в полном окружении, да еще с таким сильным врагом.
Наступило молчание. Чувствовалось, что вопрос беспокоит не одного молодого бородача.
Кольнуло в сердце. "Неужели кто-то внушает партизанам страх окружения?" - подумал Клещев.
- Друзья, обстоятельную беседу о текущем моменте мы проведем в ближайшее время. Что же касается вопроса об "окружении", то, по-моему, вопрос не совсем правильно поставлен. Подумайте сами,- продолжал Алексей Ефимович,- посмотрите на оккупантов, засевших в гарнизонах и спрятавшихся за оборонительными сооружениями. Это они окружены нашим народом: у них горит под ногами земля, в то время как всех нас поддерживает население... Нам сейчас важно другое: жить дружно, душа в душу и, объединив все усилия, выкуривать врага с нашей земли. Нам предстоит с вами в самые короткие сроки изменить положение так, чтобы подобные вопросы больше ни у кого не возникали, а народ, видно по всему, вы геройский...
- Прошу извинить,- прервал Клещева командир отряда и обратился к собравшимся:
- Товарищи, дайте же, черт побери, людям отдохнуть, ведь они вчера только прилетели с Большой земли, да больше суток до нас добирались. Не железные же. А для бесед у нас еще будет время.
Отдав распоряжение разместить и накормить прибывших, Корж пригласил Клещева в штабную землянку. Тот примостился на углу топчана с хвойным настилом, достал блокнот и записал: "На собраниях и в ходе бесед обстоятельно разъяснять смысл слова "окружение", используя его для активизации партизанского движения".
| << Назад | Вперёд >> |