В свете фонарей и костров, задуваемых ветром, сменная бригада ремонтников с рвением принималась за работу: раздавались металлический стук молотков, грохот цепляемых буферов. Под эту громовую музыку подпольщики сыпали в буксы вагонов песок, рвали дышла паровозов, перерезали артерии водопровода или маскировали под уголь взрывчатку, незаметно подбрасывая ее в тендеры паровозов. Взрывы происходили, когда составы находились в пути.
Чтобы постоянно быть в курсе дел и оперативно руководить подпольем, Барыкин обзавелся еще одним опорным пунктом на железной дороге - явочной квартирой на окраине Гомеля, в Новиковской роще. Он ее использовал только в особых, крайних случаях. Тут в доме № 29 по улице Смольной жил тихий, мало чем приметный человек - Федор Степанович Воронин.
До войны Воронин работал железнодорожным дезинфектором. Им же остался и теперь. Оккупанты панически боялись инфекционных заболеваний, и больше всего тифа. По долгу службы Федор Степанович свободно ходил по вагонам, появляясь частенько в тех местах, где скапливались офицеры и солдаты, обильно поливал карболкой углы и стены, щедро сыпал вокруг едкую хлорку. Бывая тут и там, он многое видел, слышал, запоминал, а затем передавал в подпольный горком. От него Барыкин получал особо важные сведения о времени отправки вражеских эшелонов к линии фронта.
А от связных Барыкина Федор Степанович передавал подпольщикам указания горкома. Нередко подпольщики получали от него взрывчатку, магнитные мины. Однажды, улучив момент, Воронин сам взорвал на Лещинской ветке четыре цистерны с горючим. В диверсиях ему активно помогали его жена Мария Адамовна и сын Петр, работавший машинистом. Связь с Федором Степановичем по поручению Барыкина поддерживала связная Анна Кирикова.
Семья патриотов Ворониных активно боролась с оккупантами. И Барыкину доставило огромное удовлетворение собственноручно подписать в мае сорок пятого года наградной лист на Воронина-старшего. Он был награжден орденом Отечественной войны.
Борьба не приостанавливалась ни на один час. Взрывы, диверсии на железнодорожном узле продолжались. Местная гитлеровская администрация вынуждена была доносить в генеральную железнодорожную дирекцию в Варшаве: "Поезда, следующие в сторону фронта, вынуждены в Гомеле задерживаться в среднем на сорок - пятьдесят часов, и почти половина паровозов возвращается обратно, не достигая станции назначения".
| << Назад | Вперёд >> |