От рва теперь остался лишь неглубокий след. Сел на его откос, закурил. Вспомнил который уж раз дорогу в гитлеровский ад и дорогу из него. Вспомнил лица ребят, что были тогда со мной вместе. Нас было одиннадцать у пятерых брянских матерей. Потом - девять.
А сколько нас, юных узников всевозможных лагерей, настроенных тогда по всей Европе? Помнится, в 1968 году на первую всесоюзную встречу малолетних узников фашистских лагерей, организованную в Киеве детским фондом имени Ленина, только из Донецка нас прибыло 14 человек. А всего со всех концов страны приехали более 800. Многие просто не смогли приехать, а планировалось, что будет на встрече не менее полутора тысяч человек.
Памятная была та встреча. И страшная. Ибо каждый ее день, каждый час приносили нам все новые и новые сведения о том, что пережили в годы неволи мои товарищи по судьбе.
Да нет, знакомства начались еще в пути, по дороге в Киев. Уже в поезде рядом со мной оказалась Нина Борисовна Никитина, которой пришлось с матерью побывать в Ос-венциме. Навсегда на ее руке вытатуирован №86106...
А потом, уже в гостинице, где разместили нас, то и дело слышались страшные названия — Освенцим... Заксенгаузен... Майданек... Бухенвальд... Ровенсбрюк...
Больше сорока человек выступили на нашей конференции. И каждое выступление все глубже и глубже ранило и без того навсегда раненные наши сердца. Нет, не где-то далеко от меня сжигали людей в крематориях Освенцима. С каждым из четырех миллионов заживо сгорал и я. И в газовых камерах умирал от "циклона-Б", раздирая ногтями грудь, - тоже я. И не правда, что среди тех 600 детей, которых в один день сожгли в крематории, меня не было. И кровь для переливания раненым немецким солдатам вместе с другими брали и у меня. Послушав выступавших на конференции, я понял, что все это было и со мной, со всеми детьми моей планеты. Я - среди оставшихся жить. Но среди миллионов погибших - тоже я.
Выступала женщина из Белоруссии:
- Нас заставляли таскать человеческий пепел из крематория. Его зашивали в мешки и отправляли на удобрение.
Это мой пепел удобрял немецкие поля.
В разных лагерях в свои детские годы побывали в войну мои спутники из Донецкой области. А мне кажется, вместе с каждым из них голодал, умирал, терпел побои и унижения и я. Все слилось в одно единое, общечеловеческое страдание. Значит, я был в лагерях, где содержались и Нина Борисовна Никитина, и Галина Корнеевна Светлищева, и Василий Егорович Кошелев, и Милла Михайловна Шевчук, и Зоя Ильинична Горностаева, и Лариса Степановнав Симонова. А они были со мной в лагере на болотах, недалеко от полустанка Остер. Теперь я знаю, они были рядом.
И еще я знаю, что когда киевские пионеры вручали нам охапки цветов, то рядом с нами стояли все те, кто сожжен в крематории, удушен в газовой камере, чью кровь выкачали до последней капельки. Они всегда, навсегда с нами, они живут в нас, потому что мы живем вместо них. Не знаю, все ли поймут меня, читая эти мои слова.
Из 800 прибывших на встречу 14 человек были из тех, кто родился в лагере и чудом остался жив. Ведь гитлеровцы не разбирали, угоняли в лагерь даже беременных. Это тоже мои сестренки, мои братишки.
| << Назад | Вперёд >> |