- Знаешь, кто это? - спросил гестаповец.
- Нет, никогда не видела,- твердо ответила Анна Лукьяновна.
- А если начнем пытать, то же самое говорить будешь?
- То же самое...
Их отпустили. Уходя, она поймала благодарный взгляд Антона Макаровича.
Мужественно держались в застенках гестапо Китаенко, Барановская, сестры Омельченко, радистка Лида и все остальные. Среди арестованных оказался и М. Ф. Дубенко. В очередной раз, когда Люда и Анна Лукьяновна принесли передачу, дежурный гестаповец зло выкрикнул:
- Расстреляны! Так будет с каждым, кто пойдет против великой Германии.
Братьев Першиных поначалу держали как обычных арестованных: в причастности к подполью прямых доказательств не имелось. Обнаруженная пишущая машинка была настолько стара, что, по мнению самих же жандармов, не годилась для работы. Но условия вокруг них постепенно ужесточались. В создавшейся чрезвычайной обстановке правила конспирации требовали от секретаря подпольного обкома временно приглушить активную деятельность. Но бездействовать Иван Иванович Бакулин не мог. И поэтому, хоть и реже, чем раньше, уходил по делам дня на два, на три, заранее уславливаясь с Ильей Федосеевичем Гаркушей о месте встречи. Чтоб не подставить семью Гаркуши под удар, он никогда сразу не возвращался в его квартиру, не убедившись в том, что за ним не следят.
И на этот раз они договорились встретиться через два дня в сквере Театральной площади, у Сумской улицы.
В назначенный час Гаркуша пришел в сквер. Ни прохожие, ни немецкие патрули и наряды полиции, которых с середины мая стало намного больше, чем раньше, не обращали внимания на мужчину с вислыми запорожскими усами, уткнувшегося в газету. Казалось, он весь был поглощен чтением, даже губами шевелил. На самом же деле он цепко наблюдал за всем, что происходило вокруг. А мысли у него были невеселые. Пора бы уже появиться Бакулину, а его все нет.
Истекло положенное время, а Бакулена не было. Дальше оставаться нельзя. Гаркуша медленно пошел домой. Бакулин не пришел в сквер на Театральную площадь ни на второй день, ни на третий. Не появлялся он и на контрольном пункте. Через несколько дней в квартиру Гаркуши постучал мальчик лет двенадцати, молча сунул в руку Ильи Федосеевича записку и исчез.
Записка была от Бакулина. Он писал, что арестован, вместе с другими разбирает завалы на Технологической улице.
Елизавета Григорьевна собрала, что было в доме, и поспешила к тюрьме.
Ей удалось еще несколько раз передать узелок с едой Ивану Ивановичу. Но вскоре ее предупредили: больше передач Буркуну не носить.
Супруги Гаркуши решили, что Ивана Ивановича нет в живых. И вдруг на квартиру пришла женщина, назвавшаяся Дусей, и сказала, что работает в 3-й поликлинике, превращенной гестаповцами в тюремную больницу. Она передала записку и сразу же молча ушла. Неожиданная весточка была от Бакулина.
Наутро Елизавета Григорьевна отправилась в неблизкий путь. Разыскав Дусю, попросила передать узелок с едой Ивану Ивановичу, шепнула ей, чтоб она показала Бакулину шов в тряпице, куда можно вкладывать записки. Иван Иванович добросовестно использовал этот последний канал связи с подпольем и именно таким способом передал на волю последние очень важные сведения.
Когда Елизавета Григорьевна после очередного похода в 3-ю поликлинику возвращалась домой с запиской, знакомый дворник предупредил, что в доме обыск. Илья Федосеевич сунул свернутую трубочкой записку в стебель семенного лука, лежавшего в кухне. Однако гестаповцы каким-то чудом их квартиру обошли.
Обыска не было ни вечером, ни ночью. Утром Илья Федосеевич вынул записку и... оторопел. Едкий луковый сок, пропитав бумагу, местами размыл, а кое-где вовсе уничтожил текст, написанный химическим карандашом. И все же многое удалось прочитать.
Иван Иванович горестно сообщал, что Полина Омельченко и радистка Лида уже казнены, назвал и фамилии подпольщиков, которые будут расстреляны в ближайшие дни. Привел их имена: А. М. Китаенко, М. Ф. Дубенко, Е. С. Барановская, ее мать Я. В. Барановская, А. Е. и Н. Е. Першины...
В заключение Бакулин писал:
"Две предсмертные просьбы к вам, родные мои: 1) Когда придут наши, чему я верю беспредельно, расскажите им, что харьковская подпольная организация по...
Лично меня обокрала семья почтенного профессора Харьковского института... М. О. Михайловского, согласившегося дать мне приют и бессовестно отказавшегося при немцах регистрировать мой паспорт...
2) ...Есть нам ничего не дают, кроме водянистой баланды (половина ополовника один раз в сутки). Выживают те, кому носят передачи. Остальные истощаются до предела.
Просьба к вам: подкормите меня немного, если можете...
...осталось жить немного... хотелось пойти на расстрел не... трупом, а бодрым бойцом..."
Смерть не испугала коммуниста Бакулина. Не о ней он думал, когда писал эти строки. Он хотел, чтобы на воле узнали о тех, кто боролся до конца, чтобы пойти на казнь с гордо поднятой головой.
Раздумывая, как вызволить Ивана Ивановича, Гаркуша тщательно изучил весь распорядок работы больницы, обслуживающего персонала. И вскоре созрел простой и надежный план. Илья Федосеевич должен был через надежных людей передать Бакулину одежду, в которую облачали умерших. В этой одежде предполагалось вывезти его с территории больницы и передать подпольщикам.
Но все случилось иначе. 24 сентября 1942 года после зверского допроса Бакулина без чувств привезли из гестапо в больницу. Не приходя в сознание, он скончался.
Так погиб Иван Иванович Бакулин - беззаветный солдат партии. Погиб, как воин - в бою. Погиб, как герой-коммунист, непобежденным.
Память об И. И. Бакулине живет в сердцах людей.
В 1945 году Президиум Верховного Совета СССР посмертно наградил И. И. Бакулина орденом Ленина, а в 20-ю годовщину Победы над фашистской Германией ему было присвоено звание Героя Советского Союза. Его именем названа одна из улиц Харькова. На здании сельскохозяйственного института имени В. В. Докучаева, где работал И. И. Бакулин, установлена мемориальная доска. О деятельности подпольного обкома, руководимого им, рассказывают экспонаты Харьковского исторического музея.
Не забыт подвиг и других патриотов.
Думая о них теперь, через многие годы мирной жизни, завоеванной ими, невольно вспоминаешь слова национального героя Чехословакии Юлиуса Фучика, отдавшего жизнь в борьбе с фашизмом: "И мертвые мы будем жить в частице вашего великого счастья - ведь мы вложили в него нашу жизнь".
| << Назад |