Я был призван в Советскую Армию Очерским райвоенкоматом Пермской области в октябре 1941 года. Формировалась наша 11 воздушно-десантная бригада на станции Свеча, Кировской области. В августе 1942 года нашу бригаду передали наземным войскам в качестве автоматной бригады, и вошла она в состав 111 гвардейского полка. В том же месяце наш полк прибыл на Донской фронт и занял оборону на одной безымянной сопке около деревни Чернушка, на правом берегу Дона. В течение нескольких дней мы отражали попытки фашистов ликвидировать плацдарм, который наша дивизия 21 армии удерживала и расширяла на правом берегу Дона.

16 августа с левого фланга полка ринулась на его позицию вражеская танковая дивизия. На левом фланге держал оборону наш взвод под командованием младшего лейтенанта Кочеткова. Нас было всего шестнадцать. На нашу позицию развернутым строем шли двенадцать фашистских танков. У каждого из нас были противотанковые гранаты, ручные гранаты РГД и карабины. Подпустив фашистские танки на расстояние 25—30 метров, мы начали забрасывать их гранатами. В первый день боя мы подбили шесть вражеских танков. Бой был длительным. Гитлеровцы отходили и снова наступали. Один за другим выбывали из строя наши бойцы, выпуская из рук оружие только после смерти или тяжелого ранения. Я был контужен, затем ранен в левую ногу. К исходу второго дня боя, часов в 6—7 вечера, после тяжелого ранения в левое плечо, потерял сознание.

Очнулся часов в 12 ночи. Вокруг была полная тишина. Превозмогая боль, я выбрался из своего окопа и начал, лежа на спине, опускаться с сопки в сторону расположения нашей роты. Так прополз метров 300—400, пока не наткнулся на ключ с холодной водой. Напился. Вдруг невдалеке мелькнул силуэт человека. Я застонал, человек окликнул меня по-русски. Я был совсем обессилен. Подошедший оказался санитаром. Он помог мне добраться до сборного пункта раненых. Отсюда меня на грузовой машине вместе с другими ранеными переправили через Дон.

Дней через шесть я попал в город Камышин, а оттуда через сутки был эвакуирован пароходом в Саратов, где и заканчивал лечение.

Тем временем, оказывается, меня в полку считали погибшим вместе со всеми бойцами взвода младшего лейтенанта Кочеткова. Моей семье в г. Очерск, Пермской области, прислали извещение, в котором было сказано, что я в числе шестнадцати погибших гвардейцев посмертно награжден орденом Красного Знамени. На заводе, где я работал до войны начальником отдела техконтроля, в память обо мне рабочие встали на трудовую вахту. И был на заводе траурный митинг, где выступала моя жена и сказала: «Лучше быть вдовой погибшего героя, чем женой труса».

А я в это время в тяжелом состоянии находился в саратовском эвакогоспитале № 3939.

После излечения я продолжал службу в Советской Армии. Был зачислен в состав 2 танковой армии. Участвовал в сражениях на Курской дуге, на Корсунь-Шевченковском направлении. Прошел боевой путь через Варшаву до Берлина — в звании сержанта, в должности, старшего оружейного пулеметного мастера.

* * *

В дни сражения в излучине Дона всей стране стал известен подвиг шестнадцати воинов 111 гвардейского полка 40 гвардейской стрелковой дивизии, взвода младшего лейтенанта Кочеткова. Почти все воины этого взвода погибли, но не пропустили танков и пехоты противника. Гвардии красноармеец Павел Александрович Бурдин — один из кочетковцев — также считался погибшим, но остался в живых. Об этом он рассказывает в своих воспоминаниях

<< Назад

Вперёд >>