Возле станции Котлубань наша 35 гвардейская стрелковая дивизия провела первый бой с танковой колонной врага. Противник был отброшен с большими для него потерями. Затем дивизия по приказу командования отошла; после ночного марша и нового боя с гитлеровцами заняла оборону в районе Малой и Большой Россошки. Здесь за восемь суток боев мы не отдали врагу ни одного метра советской земли и только по приказу командования армии снова отошли—к ближним подступам города. Это было уже после того, как гитлеровцы начали варварскую бомбардировку города с воздуха.

Остановились мы километрах в 7—8 от городской черты, в одной деревне, в которой была каменная церковь над ручьем, с оградой. Точно, где были в те дни части дивизии и как называлась эта деревня, я не помню. Один из полков занимал оборону на ее окраине. Наблюдательный пункт командира дивизии генерала Глазкова был среди лесопосадок, в ста метрах от переднего края, — там находились два блиндажа*.

(* Это был населенный пункт Верхняя Ельшанка, его северо-западная окраина. (Прим. ред.).)

К 14—15 часам дня противник приблизился к НП. Наших подразделений впереди НП уже не было, т. к. все защитники были или ранены или убиты, не оставив своих окопов.

Генерал решил во что бы то ни стало задержать противника. Для этого собрал всех разведчиков и автоматчиков из охраны НП и находившихся здесь офицеров. За посадками, в молодом саду, находились на огневой позиции противотанковые пушки. Они должны были встретить танки, а мы — пехоту.

В бою участвовал сам генерал, сам руководил группой бойцов и офицеров. Благодаря этому фашисты не прошли, не смогли нарушить управления дивизией и врасплох захватить части, находившиеся позади нас. Но разорвавшаяся вблизи мина изранила комдива осколками. В блиндаже, после отражения атаки врага, ему были сделаны перевязки.

Кто-то из штаба дивизии (с КП) узнал о ранении генерала и послал подводу. Подвода не дошла, лошади были убиты. После этого послали автомашину, которая проскочила в район НП, прикрываясь зеленью посадок.

Как только тяжело раненного генерала положили в машину, она была обстреляна вражескими автоматчиками. В это время налетели фашистские самолеты и сбросили бомбы. Шофер был ранен, а генерал убит осколком в голову; машина загорелась.

Заместитель командира нашего батальона лейтенант Козлов приказал нам — восьми солдатам (я был старшим) — вынести тело погибшего в бою генерала и доставить его в штаб тыла 62 армии, за Волгу. (Лейтенант Козлов вскоре был убит). Мы несли нашего командира на плащ-палатке. При выносе тела были ранены и убиты 4 человека (сплошных траншей и ходов сообщения не было). Нам дали в помощь еще несколько человек, так как одни несли, а другие отстреливались от вражеских автоматчиков.

Когда вынесли тело комдива в безопасное место — за позиции артиллеристов, нам из 10 стрелковой дивизии НКВД выделили грузовую машину.

Приехав на переправу, я нашел коменданта, который проверил документы мои и генерала (они были у меня) и, взглянув на знаки различия покойного, вне всякой очереди направил нас на паром. Переправа прошла благополучно, хотя гитлеровские летчики бомбили.

На левом берегу, в штабе тыла 62 армии, я сдал тело и документы своего комдива.

У гроба генерала был выставлен почетный караул из офицеров. По нашей просьбе в почетный караул были включены и мы (нас было девять человек, в том числе два шофера).

На другой день со всеми почестями генерал был похоронен за Волгой, в лесу около штаба.

Отправив своих двух раненых в госпиталь и отпустив автомашину 10 стрелковой дивизии НКВД, мы впятером на попутных машинах отправились до переправы, переехали на правый берег, вернулись в свой батальон и доложили о выполнении приказа лейтенанта Козлова.

* * *

Мухальченко Григорий Константинович во время событий, которые он описывает в этом воспоминании, был солдатом 38 отдельного саперного батальона 35 гвардейской стрелковой дивизии. В 1957 году останки генерал-майора Глазкова Василия Адреевича с воинскими почестями были перенесены из Заволжья и теперь покоятся в центре Волгограда в Комсомольском саду.

<< Назад

Вперёд >>