10 X. Сегодня воскресенье, и сейчас пришли с урока алгебры. [Мама договорилась о частных уроках для нас по алгебре.] Уже около пяти часов, закат совершенно осенний, как в Пушкине. Елки пропус­кают этот свет оловянный горизонта. Листья с деревьев опали, часто идут дожди; дома холодно, со всех щелей дует — настоящая осень в природе, да, пожалуй, и в теперешнем существовании.

Несколько дней тому назад ходили мы в кино на новый фильм. Причем билеты были достаны "с боем" и благодаря Зосиной инициа­тиве. Она пошла к цалмейстеру [от нем. Zahlmeister — казначей, ад­министратор] и попросила его дать на класс билеты. Фильм начина­ется в шесть и кончается в восемь. Идти обратно очень темно, но по­том, попривыкнув, ничего. Играла Зара Леандер. Фильм был представлен по пьесе Зудермана. Действие происходит в 1885 г., и она иг­рает певицу, приехавшую из Америки в родительский дом. Фильм так же хорош, как и тот, но в Чайковском она мне больше понравилась. Мы сидели среди артистов и [сотрудников] биржи труда, так что, по всей вероятности, эти билеты были предназначены для кого-нибудь.

Сейчас мама рассказывала Над. Дем. свои юношеские годы. Но тогда и была жизнь другая. Я все время себя спрашиваю: где те хоро­шие, благовоспитанные мальчики и юноши? Где они? Наверное, эва­куировались, работают, и в результате их нет. Андрей работает, а по приходе домой представляет [из себя] хозяина-труженика и на этом основании кричит, отнимает у Матвея пистолеты и при всем том не­винно смеется. Он [Матвей] стал лучше читать. Бабушка Дуня прода­ет на рынке и берет себе проценты. Зося отнесла фарерам [от нем. Pharrer — священник] цветы, но их не было дома. Мы познакомились с Люсей Пучель. Она весьма милая девочка.

12 X. Вчера у мамы поднялась температура, и было плохо с серд­цем, и поэтому я не пошла сегодня в школу, оставшись готовить. Се­годня ей лучше, но большая слабость. Зося по приходе из школы сказала, что сегодня в три часа будет католическая служба. Я с Матвеем была раньше готова, и мы ушли, не дожидаясь Зоей. Священника еще не было, но мы, услышав звуки "органа", вошли в комнату. Органист был тот самый "прекрасный незнакомец", который так заинтересовал Зосю да и меня. Он бывает у Козловских, его познакомил с ними фарер. Служит службу новый фарер. У него очень громкий и звучный голос.

Сегодня, 14 октября, день рождения Матвея. Ему исполнилось 10 лет — целый этап жизни. Он пережил то жуткое время в Пушкине, когда он, в зимнем пальто, стоял, прижавшись к плите. Он боялся хо­лода и редко выходил на улицу, от этого да и еще от дурного питания лицо его было бледно-зеленое, и только красный нос [отмороженный в младенчестве в Сибири, где он родился во время ссылки родителей] освещал его. И как только затопляли печку, мы усаживались около нее, и Матвей читал "раскладки", книгу, в которой описывались раз­личные всевозможные блюда и сколько чего [в них] класть. Потом я начинала фантазировать на тому подобные темы, и время шло очень быстро. Но иногда этого не удавалось делать, так как приходилось идти пилить дрова с папой. Обыкновенно это было вечером, зимой. Кругом тихо, только пила визжит, и в промежутках слышно, как ходит часовой у "испанского дома" [дом напротив, где жили дети, вывезен­ные из Испании во время Гражданской войны]. На небе звезды, и иногда Млечный Путь появляется и прячется в облаках... Я обыкновенно использовала это время для молитв и про­смотру текущей жизни. После пилки был ужин, далеко отличавшийся от яств "раскладок".

Несмотря на Покров, мы сегодня учились и пришли домой после шести уроков. На обед была манная каша с изюмом и с сахаром, каче­ства довоенного. Сейчас бабушка Дуня печет печенье к чаю, к которо­му мы проектировали пригласить Аллу и Алика. Вчера Циркуль задал таких два примерчика, что никто в классе не смог решить. Он решил их сам. Немецкого языка у нас нет, так как не могут достать учителя. Латинский язык идет ничего, но он всех возмущает своими словами: "А что значит это слово?" А откуда же мы можем знать! Мама делает свечки из того парафина, который Андрей натаскал в прошлом году. Мое зимнее пальто стало очень коротко, и потому мама решила сшить мне новое. Но, к сожалению, материал довольно грубый драп-дерюга. Люся [Пучель] сказала, что в пятницу ждут Роберта. Надо идти читать немецкий, который, по сравнению с Зосиным, — цыпленок относи­тельно курицы.

21 X. Я пишу лежа, потому что больна, и Зося не хочет придви­нуть стол. Я проболела целую неделю, и температура была большая. Мы переживаем пушкинское время в августе. По всей вероятности, нас будут эвакуировать в Финляндию или в Эстонию. Кто ехал рань­ше, тот забирал с собой все, теперешние не должны брать коров. Мно­го немецких частей уехало или уезжает, а девушки остались без работы. Части забирают с собой очень мало людей. Все юноши от 14 лет отправ­лены работать в Вырицу или Любань. У нас из запретной зоны уехали все немцы и увезли все снаряды. Дров теперь можно доставать сколько угодно, если знать, что мы останемся. В школе ученье идет по-старому, но никто не хочет учить уроки. На днях увезли все финские семьи из Загвоздки — это уже Гатчина. Мама купила у них по 30 р. кг ржи 14 кг.

Если бы мы знали, на чем мы поедем, куда, сколько можно будет взять с собой имущества, то могли бы все-таки приготовиться. Но мы даже не знаем средств передвижения.

26 X. Сегодня нам объявили, что мы должны быть готовы к 28. Сегодня целый день собирались, укладывали белье. Сказали, что мож­но брать все, но как на деле это будет? Нам надо еще взять полушубки и немного книг. Говорят, что выселяют всех, а город потом сожгут. Еще вчера мы думали, ехать или нет, а сегодня пришел немец с переводчицей и приказали быть готовыми. Вчера мы были в концерте, и публика вся была — одна шпана.

Некоторых оставляют, а других берут— не поймешь. В церкви происходило соборование. Ну-с, я хочу ложиться спать. Ведь неиз­вестно, когда и где придется совершать эту дань Морфею.

27 X. Сегодня целый день собирались. Игорь Николаевич помогал завязывать, а Галя и Ольга Ивановна помогали пришивать фамилию или X. Утром Зося пошла за хлебом, а оттуда в школу попрощаться. Там она видела Гал. Кон. и физика.

Мама утром ходила в Пропаганду попросить взять нас с собой в один из городов. Ответ был отрицательный, и едем с городской [эва­куацией] завтра.

Хлеб Зося не получила, но Вишневский взял у нее карточки, и она [жена Вишневского] в 12 часов принесла пять буханок хлеба. Андрей пришел около двух часов с работы и принес колбасы. Тюков у нас очень много. После обеда мы сходили на кладбище к папе, а оттуда зашли к о. Михаилу попрощаться. Он пожелал нам всего хорошего, и мы посидели у него минут 10. Мы торопились, так как думали, что может прийти Роберт. Зося ходила к нему 25-го, снесла ему неболь­шой букет огненных ноготков и попросила его прийти сегодня к нам. Кроме того, мы встретили едущего к нам Вольдемара, который ехал к нам сказать "Прощайте".

Роберт пришел все-таки. Он был в шинели и в австрийской фу­ражке, отчего казался весьма солидным. Он посидел у нас и поговорил с мамой. Он попросил имена всех нас написать ему и сказал Зосе, что­бы она пришла к нему утром: он даст свою фотографию и адрес в Гер­мании, чтоб мы могли ему написать, что мы делаем, как доехали и т.д. А сегодня он обещал писать Хюберту-фареру в Нарву. Мама попроси­ла его дать нам благословение, которое мы и получили. Мама спросила его, сколько ему лет. Он воскликнул: "О!" Но ответил, что ему 39. Но, по нашим понятиям, он выглядит необычайно молодо. А старому фареру 37 лет. Но его глаза, весь вид заставляют предполагать нечто боль­шее.

У меня болит живот. Я буду ложится спать.