| 10 |
"Одним из первых ворвался в Каменку "КВ" лейтенанта Каландадзе. Черный от гари и копоти, покрытый вмятинами, танк носился по деревне, уничтожая живую силу и огневые точки противника. На броне мужественно сражался пулеметчик - узбек. Это он уничтожил расчет орудия, который вот-вот в упор готовился выстрелить в "КВ" Каландадзе. Пулеметчик погиб, но спас танк и его экипаж".
Геройски дрались на улицах танки лейтенантов Митяшина и Балсуновского. Получив серьезное ранение правой руки, лейтенант Митяшин не оставил поле боя до его завершения. Блестяще справились со своей задачей танковые группы Лавриненко и Бурды.
Почувствовав, что их окружают, фашисты постепенно начали отступать, даже не закрепившись на промежуточном рубеже: Александровка - Андреевка - Михайловка.
8 декабря к концу дня Крюково и Каменка были полностью освобождены от фашистов.
Описывая бои за Крюково в декабре 1941 года, хотелось бы остановиться на письме политрука Омельченко Николая Федоровича. Письмо адресовано жительнице города Зеленограда, тоже участнице боев за Крюково, Силиной Эрне Алексеевне. К сожалению, Эрна Алексеевна уже умерла. Давайте, опубликуем это письмо полностью, без сокращений. Оно того заслуживает:
"Здравствуйте, Эрна! Прочел в "Правде" "Бородино 41-го года", где О. Попов рассказывает о битве за Крюково и о Вашем подвиге. Я участвовал в битве за Крюково в 8-й Панфиловской дивизии в полку командира майора Шехтмана, комиссар т. Корсаков, в должности политрука роты. Моей роте было приказано занять оборону правее водного бассейна (Водокачка) от которого шел на станции Крюково водопровод (это со стороны Москвы справа). Подразделение, которому было приказано оборонять водный бассейн 6 декабря ночью, часов в 8 вечера, не вышло к исходному рубежу, и правый фланг у нас был открыт. Немецкие разведчики в количестве пяти автоматчиков через замерзший бассейн зашли к нам в тыл. Я со своим ординарцем Михаилом Петуховым находился в канаве, где проходил водопровод к станции Крюково. По обе стороны проходил штакетник. Немцы в 8-10 метрах оказались сзади нас. Мой ординарец Петухов имел винтовку и гранаты, а я пистолет и гранаты. Мы в упор из винтовки и нагана застрелили двух. Один дал автоматную очередь, но она прошла выше нас. Мы произвели еще выстрелы, бросили гранаты и остальных уложили. Но это не главное, о чем я Вас хочу просить, чтобы Вы мне сообщили, а главное - другое. После этой схватки и расправы с немцами я с ординарцем перешел в этом же месте в один дом из жженого кирпича, в котором на русской печке лежала женщина примерно 25-30 лет с больным ребенком. В комнате было еще два мальчика, примерно от 4 до 6 лет, а возможно и меньше - это сыновья той женщины, которая лежала на печке с больным ребенком. Примерно в 3-4 часа ночи на 7 декабря 1941 года ребенок умер. Эта женщина понесла его хоронить, где-то недалеко, в траншею или бомбоубежище. В пятом часу началось наше контрнаступление, заработала артиллерия. Матери не было. Я с ординарцем накормил этих двух мальчиков. Оставив их, пошел поднимать роту в наступление. Поднял подразделение, открыл минометный огонь. Где-то в 50-60 метрах от дома я был ранен в правое плечо осколком мины. Когда поднялся, вижу, ко мне бегут раздетые эти два мальчика. Я схватил их и оттащил их в дом, после чего пришла мать. Оставив их, она отправила меня в госпиталь, через Москву, в город Иваново. Этот эпизод я писал Сергею Сергеевичу Смирнову, но ни ответа, ни привета. Я думал, что он поможет найти. Меня очень интересует, живы ли эти братишки-мальчишки, и жива ли их мать. Мой адрес: Украинская ССР, Черкасская обл. г. Золотоноша, ул. Шевченко, 167".
В разговоре с руководителем школьного музея Александрой Ивановной Плетневой выяснилось, что поисками людей, указанных в письме, школа занималась. Удалось узнать, что и женщина, и мальчики были живы. Но до конца поиск доведен не был. Мы еще не знаем ни фамилии, ни имен героев нашего очерка. Где вы, мальчики-братишки?... Ведь вы сейчас-то настоящие мужики. Знаете ли вы, что в вашей детской судьбе принял активное участие политрук роты Николай Федорович Омельченко? Трудно сказать, чем бы закончился ваш побег из дома, если бы не Николай Федорович. Сам раненый, он не оставил вас в беде. Сколько прошло времени, а он все еще беспокоится о вашей судьбе, ищет вас. Правда, после письма прошло много времени, и мы не знаем, жив ли сейчас сам бывший политрук Омельченко.
| << Назад | Вперёд >> |