Антиимпериалистическая и антифеодальная революция 1925-1929 годов в Китае подорвала позиции, занимаемые в этой стране такими империалистическими державами, как, в первую очередь, США, Великобритания и Германия. Поэтому они оказывали всяческую поддержку режиму Чан Кайши в его стремлении подавить революционное движение, снабжали диктатора деньгами и самым современным оружием, посылали в Китай своих военных советников. Этой колоссальной военной силе, располагавшей немалым опытом ведения боевых действий, противостояла горстка разведчиков - вдали от родных берегов, в стране, где европейцев называли «большие носы». Это был фронт классовой борьбы на Дальнем Вос-токе, историческое противоборство на одной из многих «невидимых баррикад» мира, разделявших пламенных революционеров и матерых контрреволюционеров.

По понятным причинам Зорге сосредоточил основное внимание на группе германских военных советников. Надо было завоевать их доверие: ведь с их помощью он мог проникнуть в военно-бюрократический аппарат чанкайшистского правительства, получить доступ к секретной информации о планах других империалистических государств, например, Японии, политика которой становилась все более агрессивной.

Правое крыло гоминьдана, постепенно скатившееся на резко выраженные антинародные позиции, насчитывало «чуть более 139 тысяч членов» (население Китая в то время составляло около полумиллиарда человек) и с 1927 года являлось «главным образом всего лишь организацией правительственных чиновников и милитаристов». Еще в 1929 году Агнес Смедли, реально оценивая ситуацию, писала, что «во всех конфликтах, имеющих место в Китае, решающим фактором является военная сила»

Рекомендации германского генерального консула пришлись очень кстати: они произвели на приученных к подобострастию офицеров рейхсвера соответствующее впечатление. Чем больше Зорге входил в доверие к шефу миссии германских военных советников, тем шире распахивались перед ним все новые и новые двери. Об этом Зорге впоследствии писал: «Я пользовался широкой известностью в кругах немцев, имевших постоянный контакт с генеральным консульством, и часто оказывал этим.людям кое-какие услуги. В основном они были коммерсантами, студентами и военными инструкторами: из последних наибольший интерес представляла группа германских военных советников при нанкинском правительстве. Среди них я выбирал не только занимавшихся в Нанкине исключительно военными вопросами, но и тех, кто имел дело с политическими проблемами. К числу последних относился подполковник Кри-бель, шеф группы военных советников, впоследствии - с апреля 1934 года - занимавший пост генконсула в Шанхае. Представители штаба советников часто приглашали меня в Нанкин и сами, в свою очередь, бывали у меня в Шанхае. С ними я ездил в Тяньцзинь и Ханькоу. От них получал большую часть информации о секретах нанкинского правительства, о его планах покорения «провинциальных милитаристов», о его политической и экономической стратегии. Во время боев за Шанхай в 1932 году полученные мной от них точные данные о численности японских войск и об оперативных планах их командования были просто бесценными».

За время работы Зорге в Шанхае на посту шефа группы германских военных советников сменилось два высокопоставленных офицера; китайские реакционеры относились к ним с чрезвычайным подобострастием. Уже их высокие воинские звания свидетельствовали о возрастающей роли Китая в далеко идущих планах Германии: подполковника Германа Крибеля, занимавшего этот пост с июня 1929 по май 1930 годов, сменил генерал от инфантерии Георг Ветцель, выполнявший эту иностранную миссию до апреля 1934 года. Зорге хорошо знал баварца Крибеля: еще в 1924 году, освещая в не-мецкой прессе судебные процессы, он натолкнулся на это имя и занес его в свою картотеку видных членов нацистской партии.

Крибелю уже приходилось бывать в Китае: еще совсем зеленым лейтенантом он служил в полку баварской лейб-гвардии, входившем в состав двадцатипятитысячного германского экспедиционного корпуса под командованием кайзеровского «мирового маршала», графа Альфреда фон Вальдерзее. 27 июля 1900 года в Бремерхавене этот экспедиционный корпус напутствовал перед отправкой в Китай сам кайзер Вильгельм II, его слова вошли в историю как «гуннская речь». Вот некоторые примечательные вы-держки из нее: «Вы хорошо знаете, что вам предстоит сразиться с хитрым, хра-брым, хорошо вооруженным, жестоким врагом. Столкнувшись с ним лицом к лицу помните: пощады не давать, пленных не брать! Пусть гибнет каждый, кто попадет вам в руки. Как тысячу лет назад прославили свое имя гунны под предводительством короля Аттилы, и их великие подвиги до сих пор живут в сказках и легендах, так пусть вами в Китае на тысячу лет будет утверждено имя немца, чтобы ни один китаец никогда больше не смел даже косо посмотреть на представителя немецкой нации». Этими мыслями и ру-ководствовался Крибель, когда еще в том же году помогал топить в крови антиимпериалистическое народное восстание «боксеров», оккупировать обширные районы страны до самой Великой китайской стены, разграбить императорскую столицу Пекин и в итоге взвалить на плечи китайского народа огромную контрибуцию в 450 миллионов ляней.

В годы первой мировой войны Крибель служил в генеральном штабе верховного командования рейхсвера под началом полковника Макса Бауэра. В 1918 году демобилизованный подполковник Крибель принимал участие в формировании военного ополчения, которое впоследствии вошло в состав огромной контрреволюционной армии, разгромившей в Мюнхене провозглашенную в 1919 году Баварскую Советскую республику, развязавшей кровавый террор против мюнхенских советов рабочих и солдатских депутатов, против коммунистов и социал-демократов. Так на баварской земле, на берегах Изара, по одну сторону баррикад оказались Крибель и ему подобные, а по другую, например, - немецкий коммунист Отто Браун, до последнего патрона защищавший Советскую республику и - об этом речь пойдет ниже - с 1932 года помогавший китайским революционерам. В конце концов закоренелый реваншист Крибель, командир добровольческого ка-рательного корпуса, в ноябре 1922 года очутился в рядах незадолго до этого созданной нацистской партии, что позволяло ему впоследствии именовать себя «старым нацистом». Во время гитлеровского «пивного путча» в ноябре 1923 года в Мюнхене в первых рядах нацистов, рядом с Гитлером, Герингом, Фриком, Ремом и генералом Эрихом Людендорфом, маршировал и Крибель. Он и семеро других нацистов, в том числе и Гитлер, в апреле 1924 года были приговорены мюнхенским судом за «государственную измену» к тюремному заключению, которое отбывали в крепости Ландсберг. Однако вновь пришедшие к власти правители Баварии постарались превратить это заключение в почетный арест. Гитлер, не теряя времени даром, диктовал своему «личному секретарю» Рудольфу Гессу первые главы своего опуса «Майн кампф». Уже в декабре 1924 года Гитлер и его приспешники были освобождены. Крибель, постоянно подчеркивавший, что Гитлер остался для него «народно-национальным идеалом солдата и воина», поначалу скрылся в австрийской Каринтии, а в мае 1929 года вместе с другими бывшими офицерами, теперь симпатизировавшими нацистам, во главе с полковником Максом Бауэром прибыл в Нанкин. К тому времени Гитлер уже дважды наградил его: «Орденом крови 9-го ноября» и «Почетным знаком НСДАП». Когда полковник Бауэр умер в Китае от оспы, его «боевой товарищ» Крибель, как старший по званию офицер, занял его пост.

Весной 1930 года на фронте под Хайфыном, в бронепоезде маршала Чан Кайши, Крибель, в свою очередь, передал полномочия вызванному из Германии генералу Ветцелю. Черносотенный генерал Эрих Людендорфф, во время первой мировой войны занимавший должность генерал-квартирмейстера кайзеровского рейхсвера, настойчиво советовал одному из своих любимцев Ветцелю «навести в Китае порядок».

Ветцель оставался на посту начальника генерального штаба (в целях маскировки именовавшегося «войсковым ведомством») вплоть до своего официального ухода на пенсию в 1927 году. Для намеченных на конец 1930 года походов с целью уничтожения советских районов, возникших в некоторых провинциях Китая, Ветцель усердно разрабатывал для Чан Кайши военно-стратегические планы: например, план «наступательной стратегии окружения» или «стратегии бревенчатого дома», а также уделял большое внимание личному инспектированию участков фронта. Одним из его наиболее часто даваемых «советов» по обращению с вооруженными или невооруженными крестьянами на территории, где велись военные действия, было «Расстрелять!» Китайскому губернатору провинции Цзянси Сюн Шихою он рекомендовал: «Во время войны с коммунистами у нас в Германии при Носке в широких масштабах применялись самые беспощадные методы экзе-куций. Только это принесло там успех и могло бы быть столь же успешным и здесь».

Бесчинства Ветцеля в далеком Китае привлекали внимание не только группы Зорге, но и Агнес Смедли: она забила тревогу в международной прессе. Например, в одном из своих фронтовых репортажей она сообщала о начавшемся в марте 1931 года третьем карательном походе против Советской республики на юге Китая: «В течение девяти месяцев войны против нее нанкинские войска не сумели ничего добиться. С июня генерал Чан Кайши лично возглавляет оснащенную лучшим современным оружием трехсоттысячную армию, ведущую бои со ста тысячами красноармейцев в Цзянси. Германские военные советники во главе с генералом Ветцелем заседают в штаб-квартире Чан Кайши и разрабатывают планы ведения этой войны. Немецкие офицеры ушли с войсками на фронт ... Смерть в ее мил-лионноликом образе снова вернулась в Китай ... Разлившиеся реки состязаются с военачальниками в масштабах опустошений, однако, милитаристы не собираются прекращать военные действия из-за стихийных бедствий. Генерал Чан Кайши ведет войну на два фронта, как это делал русский царь после революции 1905 года. В провинции Цзянси он выставил против Красной армии трехсоттысячное войско, по его приказу в городах хватают тысячи коммунистов-интеллигентов, подвергают их пыткам и казнят ... Карта Китая потемнела от крови ... В настоящее время все внимание в этой стране сосредоточено на двух событиях: катастрофических наводнениях и войне Чан Кайши с Красными армиями китайских крестьян. Наводнения принесли восьмидесяти миллионам людей - главным образом, крестьян - голод и смерть ... Потоки воды несут трупы бедных китайцев тысячами. Но нельзя не говорить и о других фактах. Хотя наводнения и являются стихийным бедствием, ответственность за их катастрофические последствия, несомненно, должны разделить военные и государственные чиновники, стоящие сегодня у власти в Китае ... Даже сейчас милитаристы продолжают хватать в застигнутых наводнением районах рабочих, заковывают их, словно рабов, в цепи и отправляют морем в Цзянси, где генерал Чан Кайши поведет их в бой против Красных армий. Последний шлет телеграммы, требуя еще больше пленных, поскольку бедняки из Цзянси «непригодны» для борьбы с красными ... Официальная пресса трубит о постоянно одерживаемых правительственными войсками победах, однако, возвращающиеся с фронта офицеры рассказывают совсем другое. Они сообщают, что все население южных районов провинции Цзянси ушло вместе с красноармейскими частями, забрав с собой вез нехитрые пожитки. Правительственные войска движутся по обезлюдевшей территории, они вынуждены везти с собой все продовольствие и топливо для походных кухонь.

С июля в провинции Хэбэй на севере страны существует еще одна Красная армия, а 13-го августа двадцать тысяч солдат правительственных войск, дислоцированных на границе между провинциями Аньхой и Хубэй, взбунтовались и перешли на сторону Красной армии на северо-востоке провинции Хубэй, где образовался обширный советский район. 21-го августа стало известно о крупном наступлении Красной армии - тут же в бой были брошены две дивизии правительственных войск и сам Чан Кайши в спешном порядке отбыл на фронт. Разумеется, невыносимое положение крестьян, вынудившее их вести вооруженную борьбу и сформировать Красные армии, не улучшится оттого, что правительство пытается уничтожить восставших». А еще за год до этого Агнес Смедли констатировала: «Ведь и в официальной программе нанкинского гоминьдана в первую очередь предусмотрено поголовное уничтожение коммунистов».

Аналогичные цели преследовали и прибывшие из Германии военные: по меньшей мере с того момента, как прозвучала «гуннская речь» их бывшего императора и главнокомандующего, китайцы стали для них людьми второго сорта. К расистскому высокомерию высокопоставленных германских военных чинов - в этом они, впрочем, мало отличались от военных советников других империалистических государств - прибавлялся еще и ярый антикоммунизм. Проводя тактику «выжженной земли», уничтожая массы людей, они бесчинствовали в Китае, набираясь опыта для предстоящей войны с Советским Союзом. Агнес Смедли подводила резюме разворачивавшимся на ее глазах в Китае событиям: «История нынешнего Китая пишется очень ясно - пишется кровью рабочих и крестьян: ясно, неприкрыто, ужасно и жестоко; война Нанкина против Красных армий и крестьянства есть война против трудящихся масс, нещадная эксплуатация которых со стороны китайских правящих классов не имеет себе равных в истории человечества!»

Через германских военных советников в Нанкине доктор Зорге получил большое количество стратегической и оперативной информации, существенную часть которой составляли сведения о планировании и подготовке военных операций контрреволюционных войск. Кроме того, в большинстве своем отрезвляюще звучавшие донесения Крибеля и Ветцеля с фронта, содержание которых ему выбалтывали военные советники, давали возможность лучше раскрыть тактику и глубже проникнуть в замыслы против-ника. Не меньшую важность в этом плане представляли порой весьма обстоятельные рассказы непосредственных инструкторов китайских «учебных подразделений» и фронтовых офицеров, главным образом, 6-ой и 87-ой дивизий, а также артиллерийских бригад - таких, как обер-лейтенант Отто Бауэр, ротмистр Оскар фон Боддиен, обер-лейтенант Густав Бё-гель, лейтенант Франц Хуммель, капитан Константин Майер, унтер-офицер Франц Поле и полковник Герман Вилк.

Анна Кристиансен-Клаузен обратила внимание доктора Зорге на Хуммеля. Работая санитаркой в одной из шанхайских, частных клиник, она познакомилась с женой Хуммеля, которой там сделали аборт. Фрау Хуммель была из русских белогвардейских эмигрантов и считала Анну, с которой так хорошо было болтать на родном русском языке, также антикоммунисткой. При этом она без умолку и с гордостью рассказывала о своем муже, его служебных командировках, о нелегких карательных походах, в которых он принимал участие еще с 1930 года. Пехотный офицер Хуммель вместе с полковником Максом Бауэром находился в числе первых трех германских военных совет-ников, прибывших в Китай.

В беспощадной войне на истребление, которую вела в Китае контрреволюционная военщина, любая выведанная у противника информация, любая деталь могла иметь огромное значение. Поэтому группе Зорге, сражавшейся на невидимом интернациональном фронте, необходимо было получить как можно больше сведений и как можно скорее переправить их в Москву, в Центр.