В 1942 году, в сентябре, во время боев в Волгограде наша часть обороняла район тракторного завода. И вот в одну из ночей в тылу у немцев раздались взрывы гранат, треск автоматов. Мы думали, наши разведчики там, но нет, никто оттуда не пришел. На следующую ночь повторилось то же самое, но уже несколько ближе и несколько влево и так 5 или 6 ночей подряд. Вся эта кутерьма у немцев в тылу происходила всегда во 2-й половине ночи. Наш командир батальона послал нас троих узнать, в чем дело. И вот что мы увидали, на одном из перекрестков в ближнем тылу немцев из открытого люка канализации вылез маленький паренек лет 15—16 в солдатской форме, но весь грязный. Он молча полз к дому, прижимаясь к стене и асфальту, молча бросил в окно подвала одну за другой 3 или 4 гранат, дал несколько очередей в другое окно и несколькими прыжками очутился у люка и скрылся в подвале дома, стояли стоны и вопли, помочь чем-нибудь этому пареньку, мы не могли, но благодаря ему мы взяли очень толкового языка. После по ночам повторялось та же картина, но каждую ночь в другом месте, как ночь слышны взрывы и стрельба, и вот тогда это примерно прошло еще дня 3, мы не услышали больше взрывов, в конце сентября мы снова пошли за языком, на этот раз теми же канализационными трубами, куда скрылся маленький солдат. И мы нашли его, он лежалоглушенный, маленький в трубе. Когда принесли его в часть и посмотрели документы, то нашим пареньком оказалась 17-летняя девчонка, звать ее, помню, Антонина из Чкалова, и еще у нее был комсомольский билет, и там стояли штампы школы № 17.

Вот что я о ней помню. Еще знаю одно: ее сильно трепала малярия, причем всегда с вечера все лицо у нее было очень измучено, но мы ей очень благодарны, ведь она помогла нам выполнить 2 задания. Мы отправили ее в госпиталь. Как сложилась ее судьба, жива ли она, не знаю.

Вот о чем я хотел рассказать в моем письме.

Она — эта девушка — уничтожила 2 пулеметные точки и, наверное, и немцев порядочно, ведь их некогда было считать.