Приближается 20-я годовщина окончательного разгрома фашистской армии и установления мира в Европе.

Мне, как бывшему командиру Советской армии, хотелось бы через вашу газету узнать про жизнь воспитанника нашей роты, участника Великой Отечественной войны — Шурика.

Будучи командиром пулеметной роты 10-й армии 330-й стрелковой дивизии 1109-го стрелкового полка, я был тяжело ранен 8 марта 1942 г. После излечения я попал на Брянский фронт и был командиром 42-й АТР. Прошел воинский путь от Волгограда до центра Германии.

Перед наступлением в районе Белгорода я был командирован за пополнением в один запасный полк, там я встретил 10—11-летнего мальчика в офицерской форме мл. лейтенанта (это было сделано из любви к нему, впоследствии он офицерские погоны заменил на [погоны] рядового солдата). Он был связным штаба полка и уже побывавшим в боях. Вот мне и предложил командир полка взять с собой, т к. наша рота обслуживала авиационные полки, и Шурик согласился поехать в нашу часть. Но со мной он сразу не поехал, да и у меня не было транспорта. Через неделю его привез капитан т. Сорока.

Шурик с нами прошел от Белгорода через Карпаты, Чехословакию, Польшу до центра Германии. Он был любимцем не только нашей роты, но и всего батальона и летчиков обслуживаемых полков. Особенно он был привязан ко мне и старшине т. Ильюхину, у которого под Орлом фашисты заживо сожгли всю семью.

Пом. командира взвода старшина т. Маслов, механик т. Волосатов, шофера: тт. Лунев, Беляков и другие научили его ремонтировать автомашины, водить мотоцикл, а затем и автомашину.

Однажды в деревне Михалевцы Каменец-Подольской обл. перед наступлением приехал полковник Лисянский проверить, как мы восстановили трофейные автомашины и вездеходы, которые нам были необходимы для подвозки горючего и авиабомб для самолетов. И вот в этот момент Шурик вылез из-под машины с [за] маслеными руками и ключами в руках, поприветствовал полковника т. Лисянского. Т. Лисянский спросил у меня: «Что делает у вас этот мальчик?» Я ему рассказал, что у Шурика семья расстреляна фашистами, сам он из Воронежа, в роте помогает ремонтировать машины, дублером ездит на машинах и является связным с батальоном. Т. Лисянский что-то сказал адъютанту, который разговаривал с Шуриком.

Мы тогда никто не знали фамилию Шурика, и никто этим не интересовался, на довольствии [он] не состоял и в списках не числился. Повара его кормили, как родного сына.

После окончания войны наша часть переехала в район г. Черновцы. Я вернулся в район Черновцов позже на 5 месяцев, т.к. оставался в Германии по заданию командования батальона.

Когда я доложил командиру батальона, подполковнику т. Потапенко, о выполнении задания, он мне по поручению Штаба армии вручил орден Красной Звезды, а потом спросил, не знаю ли я солдата по фамилии Полюбезнев, который числился по нашей роте. Я очень долго напрягал память, перечислял всех погибших, пропавших без вести под Волгоградом, Белгородом, но такой фамилии не знал. Потом я спросил: «А как его зовут?» Комбат отвечает, что его зовут Александр Терентьевич. «А не наш ли это Шурик?» — отвечаю я комбату. Вызываем Шурика, а он, как всегда, рапортует: «Товарищ подполковник, по вашему вызову рядовой Шурик явился». (Взял под козырек.) Спрашиваем его: «Как твоя фамилия?» Отвечает: «Полюбезнев».

Мы почти 3 часа битых сидели и искали солдата Полюбезнева Александра Тереньевича, которому подполковник т. Потапенко должен вручить медаль «За боевые заслуги». Шурик был награжден двумя медалями,

Настало время демобилизации, очень жалко — до боли — расставаться с боевыми друзьями, а особенно с Шуриком. Мы направили его в Москву в суворовское училище, потом он опять приехал обратно, у него не хватило некоторых документов.

Хочется узнать: где и что делает наш однополчанин Шурик — Полюбезнев Александр Терентьевич, ведь ему сейчас более 30 лет.