...Я трамваем поехала к отцу на службу, на Соломинку, и сидела у него в магазине, где он служил, и вдруг началась тревога и бомбежка. В магазине большое окно, из окна видно поле, а на поле женщины лежат — загорают. Когда началась тревога и бомбежка, женщины все повскакали с травы, чтобы убежать, но фашистский самолёт спустился пониже и стал в воздухе — ну, совсем будто бы остановился и стоит в воздухе — и всех женщин по очереди перестрелял, только одна женщина ловкая была, убежала.

Я не хотела глядеть в окно, но мои глаза сами глядели. И вот вижу: женщины опять на землю полегли, только они уже мертвые лежат, а не загорают.