ОСТАЛСЯ ОДИН...

   ...Пинь-пинь-пинь! - кричит над головой Алешки маленькая, похожая на синицу, пичуга, перелетая с дерева на дерево. Стволы деревьев в лесу расщеплены и обгрызаны снарядами. Воздух сырой, тяжелый. Вверху колышется туман. Прозрачные и тонкие струи его похожи на водяные. Алешке кажется, что они с радистом Неволиным продвигаются по речному дну. Трухлявые бревна хрустят под ногами, будто ракушки. Осока похожа на водоросли.
   Выйдя к опушке, Алешка с Неволиным увидели одинокую сосну. Макушка у нее срезана. Под деревом валялись остатки огромного гнезда: палки, ветви, стебли тростника... Веером рассыпались они под сосной. Тут же стоял, поджав под себя ногу, бездомный аист. Вытянул шею, опустил красный клюв. Задумался...
   Алешке кажется: всё сегодня не настоящее, кем-то придумано, как в кино. Скоро "кино" должно кончиться, и Алешка увидит свою заставу, услышит веселые голоса Друзей-пограничников. Шагавший налегке, Алешка несколько раз просил у радиста, чтобы тот дал ему поднести вещевой мешок или винтовку. Неволина точно оглушило там, в пограничном лагере. Ничего, казалось, не слышал. Но когда где-то очень далеко хлопали оружейные выстрелы, пограничник останавливался настороженно и делал своему попутчику знак: "Замри!"
   Неволин вывел Алешку к реке с разрушенным деревянным мостом. Мальчика давно уже донимала жажда, и он припал к воде. Неволин же, сняв сапоги и положив рядом винтовку, сидел в прибрежных кустах.
   Алешка услышал на другом берегу чьи-то голоса. Но пока он как следует не напился, у него просто не хватило сил оторваться от воды. Наконец приподнял голову, да так и замер. На той стороне двое солдат в незнакомых мундирах с погонами. Смотрят па Алешку. В руках у обоих большие фляги. Один, в очках, сложил губы, словно собирался свистнуть, и удивленно разглядывал мальчика. Второй улыбался. Он показывал на флягу и манил Алешку к себе.
   От дороги, где стояли мотоциклы, бегом приближался еще один солдат.
   Вероятно, те двое позвали его посмотреть на диковинного красноармейца.
   Немецкие солдаты разглядывали Алешку, а тот, оторопевший, тоже старался получше рассмотреть чужих, совсем забыв, что на нем форма советского пограничника и что неподалеку, в кустах,- Неволин с красноармейскими до- кументами.
   Долговязый немец шагнул в воду, выставив вперед руки, словно собирался поймать Алешку. И только сейчас до сознания мальчика дошло: это враги!
   Алешку обдало вдруг холодом страха, к горлу подступила тошнота.
   Солдат дошел уже до середины реки. Вода была ему по колени. - Русс, здавайс!..
   Позади Алешки грохнул выстрел. Схватившись за горло, фашист упал на колени, а через мгновение и вовсе скрылся под водой.
   - Ко мне! - услышал Алешка голос Неволина. Пригнувшись, мальчик метнулся в прибрежный кустарник.
   - Хальт! Хальт! - полетели вдогонку незнакомые слова, как выстрелы.
   И тут же застрочили автоматы. Сначала пули косым дождем сыпались в реку. После начали сечь верхушки кустов, в которых Алешка искал Неволина.
   Едва нашел. Пограничник лежал на животе, уткнувшись в приклад винтовки, и не шевелился.
   Мальчик повернул радиста навзничь и глянул в его лицо. Густые брови у Неволина взлетели вверх, да так и замерли. Это придало бескровному лицу удивленное выражение. И Алешке даже показалось: пограничник увидел его и вот теперь удивляется: "Почему же ты, дружище, здесь? Почему не берешь вещевой мешок и не бежишь? Забыл приказ?!"
   Невдалеке затрещал валежник. Плохо соображая, в какую сторону лучше бежать, Алешка долго продирался сквозь заросли ольховника и малины. Кусты и деревья внезапно расступились, и впереди показалась дорога. По ней двигались танки с черными, обведенными белой краской крестами на бортах. Алешка метнулся назад, в малинник. Бежал, пока не споткнулся. Упал ничком на влажную траву, а подняться уже не мог.
   Полежал. С трудом приподнялся на руках и мотнул головой, чтобы отбросить прилипшие ко лбу волосы. Жадно глотнул воздух.
   - Он живой, дедусь! - послышался недалеко тоненький голосок.
   Говорила девочка. Она стояла возле шалаша. Дед, высокий, сутулый, как засохшее дерево, неподвижно сидел на пне, опираясь обеими руками на палку. Поодаль паслись две коровы. Все в голове мальчика перемешалось. Что же это? У реки - война, там лежит убитый пограничник Неволин. А здесь слышно, как шелестит береза под утренним ветерком и жуют свою жвачку буренки.
   Снял Алеша зеленый мешок. От спины пошел пар, точно по ней провели чем-то горячим.
   - Ты вот что, парень,- сиплым голосом говорит старый пастух.- Ты и одевку свою сымай. Утром, там, у копен, троих расстреляли немцы. Шли они, как и ты, в красноармейском. Настя, подай хлопцу рубаху... Павлушкину.
   Девочка юркнула в шалаш, через минуту вышла, положила перед Алешкой черную рубашку и отошла на почти- тельное расстояние.
   - А тут у тебя что? - дед ткнул посохом в красноармейский вещмешок.
   Алешка испуганно схватил мешок, прижал к себе, точно старик намеревался его ограбить. Пастух смотрел мутноватыми глазами на парнишку.
   - Ну, ну,- не пошевельнувшись, промолвил он.- А штаны забыла, Настя?
   Девочка опять скрылась в шалаше.
   Через полчаса старый пастух внимательно наблюдал, как переодевался маленький пограничник, превращаясь в обыкновенного деревенского хлопчика. Вот только сапоги... Таких ладных, пожалуй, ни у одного Алешкиного одногодка нет. Сапоги Алешка не захотел снимать. Да и дед промолчал. Заметив, что паренек снял с пилотки красноармейскую звездочку и приладил ее себе где-то на нижнюю рубашку, старик тем же невозмутимым тоном спросил:
   - Кто будешь?
   Алешка молча встал, поднял вещмешок, посмотрел, хорошо ли он завязан.
   - Кто я такой? - призадумался.- Я... Алексей... Алешка.
   - Вон как!..- Пастух продолжал сидеть все в той же позе.- Товарища твоего... мы похороним. Четвертая будет могила. За нынешнее утро.
   Над рощей послышался натужный гул: шли самолеты с фашистской свастикой на хвостах. Их было много. Но дед, казалось, ничего не замечал.
   - Куда пойдешь? - спросил у Алешки, стоявшего с запрокинутой головой.
   Тот очнулся.
   - Куда пойду? К своим...
   - Этим в ту же сторону...- старик, не глядя, ткнул сухим пальцем вверх.- Настя! Покажи человеку дорогу...
   Настя повела Алешку по лесной тропе. Худенькая спина ее с острыми лопатками часто пропадала из виду: начались сплошные заросли черемухи, крушины, лозняка. Раз Алешкина проводница надолго исчезла в малиннике. Алешка хотел позвать ее, да стыдился показать, что ему страшно остаться одному. Настя вынырнула из колючих зарослей с добычей: пригоршня еще не спелых ягод и пригоршня железных осколков...
   - Смотри, тут тоже бомбы падали.
   Шершавые осколки полетели обратно в малинник, а ягоды девочка протянула Алешке.
   - Крупная малина будет, правда?
   На старой вырубке кружилось множество бабочек. Они летали бестолково и были похожи на клочки разноцветной бумаги, подхваченные ветром. Настя надумала ловить их. Алешке неудобно было бегать за бабочками с вещевым мешком, и он положил его около пня.
   Поднялось выше солнце, и бабочек стало еще больше. И летели они к лесному озеру. Там, на озере, затаилась тишина. У самого берега плескалась рыбешка, вспыхивая живыми огоньками.
   - Мой дедушка здесь рыбу удит...
   Но Алешка уже не слышал Настиного голоса. Он заметил: на отмели застыла щука, длинная, темная, словно полено. Вода была чистая, прозрачная, и рыбина сквозь нее виднелась, как через увеличительное стекло.
   Алешка потянулся за корягой. Может, он и оглушил бы ею щуку, если бы не услышал:
   - Куда же ты рыбу будешь класть, Алексей-Алешка? Где торба твоя?
   Алешка едва не сорвался в воду. Лицо его стало бледным, испуганным. "Вещмешок!" Сломя голову помчался к вырубке.
   - Постой! - закричала вслед ему Настя.- Вот она, твоя торба, возьми!..
   Протягивая Алешке торбу, Настя хитровато улыбалась.
   - Ты же забыл ее... Около пня лежала... Я подобрала.
   - Не твое дело!- Алешка со злостью вырвал у девочки свой мешок. Злился он на себя. Забыл! Из-за каких-то бабочек! - Ну, где дорога? Мне ведь некогда тут... болтать с тобой!
   Настя не обиделась. Глаза ее смотрели на мальчика все с тем же удивлением.
   - Сейчас будет шоссейка. По ней и надо идти. В Дубки...
   И опять зашагал Алешка за Настей берегом лесного озера.