Увидал Мишка загадочного полицая в полдень. Столкнулись нос к носу. Утренний визит с Горкой был впустую. Битый час прождали они в ивинской кукурузе, пока из кухни не вышла Галка и не набросила за собой на двери цепок. Понятно: никого.
После обеда бабка вспомнила: у кур с утра еще вышла в корытце вода. Откомандировала тут же его с ведром на Сал, к роднику.
Мишка прибежал. Черпанул воды, поднялся на яр. Загляделся на синие шапки курганов по бугру. Услышав поблизости шаги, повернул голову. Ветерком дунуло в лицо. «Он!» В защитном, папахе, и белая повязка на ле-вом локте. Ступает по дорожке легко, четко — натренирован, отработан шаг. Крепкая шея и покатые плечи выдавали в нем ту же ловкость и силу, что и в ногах. Сомнений не было — тот, который сидел на бюро.
Остановился полицай метрах в десяти не доходя. Выщелкнул из пачки сигаретку; прикуривая, мельком поднял глаза. Мишка подобрался весь: «Узнал меня, нет ли?» Ждал, вот обратится он к нему; челюсти свело от напряжения, не дышал. А шаги рядом — пружинистые, даже сучок не треснет под ними. Не утерпел: глянул ему прямо в глаза. Серые, обычные, какие встречаются часто, с зеленоватым отливом. Но взгляд!.. Человек этот не знал его: не сумел скрыть как следует подступившую зевоту.
Мишка посторонился. Поколебалась уверенность, что" это именно «он». А когда полицай поравнялся, будто кто в спину толкнул: «Заговорить! Голос услыхать...»
— Сигарету... можно? — спросил Мишка. Шевельнулись светлые брови у полицая: отчего ж нельзя? Пока Мишка неумело тыкался сигареткой в огонек зажигалки, он скучающе глядел в степь, за Сал. На «спасибо» ответил движением век и едва заметным кивком. И так же пошел, не ускоряя и не убавляя свой легкий шаг.
Обалдело моргал Мишка ему вслед. Случайно или разгадал его намерение? «Забыл, правда, забыл,— убеждал сам себя. Но тут же и опровергал: — А у Ивиных?.. Полчаса стоял перед ним на свету... В рубахе даже этой...» Было и обидно, и в то же время где-то глубоко теплела радость: свой, только обличье врага. Никишка охотится за ним так же, как и за братом. Иначе нужды особой вводить в слежку Горку не было бы. Тогда почему он отсиживался в подвале?
Смял Мишка сигаретку, кулаком провел по лбу. Повернулся: Горка рядом. Насупившись, тоже глядел ня кусты, куда скрылся полицай.
— Видал теперь? — спросил он.
— Кого?
— Ну этого...
— А-а...
Мишка враз перестроился. Знает Горка «седьмого» как полицая. И хорошо. Пусть им он для него и останется.
— Полицай как полицай.
Зевнул притворно. Разжал кулак, с удивлением глядел на скомканную сигаретку. Кинул ее в яр, провожая взглядом.
Горка недоверчиво прищурился:
— А зачем он тогда понадобился Никишке?
— Уж так и понадобился...
— Ага, кому-нибудь скажи. Зараз вот Никишка выкликал меня на улицу. Допытывался... Об нем, этом... Ходит, мол?
— А ты брякнул?
За обиду принял Горка. Надулся, исподлобья глядел.
— Не на того напал он... вот что, — сказал упрямо. Помолчав, добавил: —А фонарик его все одно закину в Сал.
Успокаивая, хлопнул его Мишка по плечу. Ничего не сказав, взял ведро и пошел. Прислушиваясь к Горкиным шагам позади, думал, как помочь парнишке. Увяз он крепко. И просто так Никита не отступится от него. Одно ясно — водить Никиту за нос. Ни в коем случае не рвать с ним. А Галку как-то предупредить...
Выливая воду в деревянное корытце, посоветовал:
— Зачем же фонарик в Сал? Он и нам с тобой понадобится. Я бы на твоем месте у Никиты еще и батарейку годную потребовал. Чего глядишь так?
Утер Горка рукавом нос. Глядел норовисто: всерьез или смеется?
— Нужно, мол, — Мишка подмигнул. — Ночи темные, подсветить где... или что...
Проглотил Горка ком, подступивший к горлу, спросил уже ехидно:
— А за это выложить ему все?
— Что, «все»? Скажи, ходят, мол... Полицая и Леньку не тревожь, а кого-нибудь... Кто из соседей бывает? Бабка моя, твоя мать... Ну, на меня можешь указать...
— Во, во, в самый раз...
— Чего?
— Он того и ждет, говорю... — моргнул Горка, добавил: — Чтоб я на тебя пальцем ткнул...
Впервые за время их дружбы увидал Мишка его не таким, как всегда. Худенькое, острое личико никак не вязалось с насупленным, осмысленно-суровым взглядом бывалого человека. Приглаживая волосы, Мишка чув-ствовал неловкость. Нет, как с мальчишкой, с Горкой вести себя не следует. Понимает он. Честную, горячую натуру его это обижает до боли. Глянул на солнце, предложил:
— Сбегал бы ты к отцу... насчет патрончиков, а? Дрогнули кончики поджатых губ, встали на место и насупленные брови. И опять Горка — мальчишка.
— Цельный диск? — спросил живо, пылко заглядывая ему в глаза.
— Для пробы пока... Горка кинулся бегом.
