Ленька пришел к Ивиным утром, как и договаривались. Пробрался из садов — меньше мозолить соседям глаза. Сенька копал возле катушка. Землю не выкидывал, разрыхлял. Приготовлены два ведра воды, мешок половы и кучка свежего конского помета.
— Усватали?
— Замес потребовался срочно. Катух обмазать, вишь, обвалился?
Из кухни выглянула Галка. Прислушалась к разговору, подошла:
— Копай, копай.
На Леньку поглядела чертом:
— Ишь вырядился, как жених. И тебе работу найти? Опорожнила оба ведра — вылила на копаное, — подала.
— Смотайся-ка на Сал.
Сеньке в диковинку, а Леньке не привыкать к соседкиным причудам. С самым строгим выражением на лице откозырял ей, побежал через огород, стараясь не греметь ведрами.
Сгребла Галка навоз на мокрую землю, притрусила половой. В замес влезла ногами; они погружались с чавканьем, втаптывая зеленые шарики навоза и полову.
— Подкинь-ка глины.
Сенька ковырнул лопатой. Смущенный, стоял, опершись на держак, не зная, окончил он свою работу или стаскивать сапоги и тоже лезть. Галка доглядела его кислую усмешку, нашла нужным разъяснить:
— За плетнем голова торчала, соседки Денисихи, тетки Ленькиной. Языкастая баба. Давай-ка лопатку, а сам ступай.
Вслед за Сенькой в кухню вошел и Ленька. Раскраснелся от быстрой ходьбы с полными ведрами. Улыбаясь, кивнул на дверь:
— Ты на нее не дуйся. Она такая у нас... Сенька отмахнулся — чего зря болтать.
— Давай, что там у тебя... Андрей дежурит еще? Ленька не спеша вытер руки, полез за пазуху.
— Сменился недавно, лег спать в караулке. Вот, на. Разберешь?
Сенька вертел непонимающе начатую пачку немецких сигарет.
— Сигареты вытряхни, — посоветовал Ленька.
Пока Сенька рассматривал карандашные слабые линии и черточки на внутренней стороне пачки, он ему объяснял на словах:
— В Озерской лесопосадке. Там дорога поворачивает на Мартыновский грейдер.
— Ну? Ну?
— Вот и шпарь домой сейчас же. А по пути заглянешь...
— А это еще что за черт?
— Овчарня.
— Ага, ага. — Сенька посветлел. — Не поясняй. Колодезь.
— Да нет, вышка.
— По-вашему — вышка, а по-нашему — колодезь. Бурили, воду хотели пресную достать. Война помешала, так все и осталось. От нее — по перпендикуляру в лесную полосу. Ага, ага. Там рядом, метров триста, знаю.
Вспотел Сенька от волнения и радости: овладел хитроумной штуковиной. С виду какие-то каракули, похоже двухгодовалый парень карандашом повозил, а на самом деле — план. Расселся на лавке, с наслаждением закурил.
— А рыть где будешь? — Ленька попробовал охладить его пыл.
— Тут. Под этой точкой. Дерево, наверно.
— Дубок. Он там один, дубок. Значит, рация... Словом, две зеленые коробки и ракетница, в вещевом мешке. Загребешь сверху листьями, как было. И не сообщай... Если уж заметишь что-нибудь такое... знать дашь.
Под оконцем прокричала Галка. Ленька выглянул в дверь, кому-то кивнул. «С Веркой здоровается», — догадался Сенька, вспомнив, что на сегодня они договорились с ней идти в комендатуру. Потому он и оделся как настоящий пан. Темно-синяя вельветка с накладными карманами, поверх выпущен белый отложной воротник рубахи, брюки коричневые, отглаженные. Ботинки,- правда, ношеные, в каких он был в Кравцах. Как же, сын начальника районной полиции, гильфполицая! Сенька в душе даже позавидовал другу, — ему бы такую быстроглазую морду с кудрями да куртку с ослепительным воротником, тогда бы Алька не воротила нос.
Ленька сел на маленький стульчик, как-то умеючи поддернув штаны, чтобы не измять.
— Болтают в полиции, самолеты вот-вот должны появиться у вас на аэродроме. Горючее уже свезли со станции. Пять цистерн в землю закопали. Не прозевай там...
— Услышу.
Сенька швырнул окурок в печку. Задержал на Леньке заблестевший вдруг взгляд, горячо сказал:
— А что, испробовать еще раз, а? У хлопцев не получилось, гляди, у нас выйдет, а? Только не так, с дуриком, а обмозговать.
Густые брови Леньки недовольно сошлись.
— И сюда авиацию вызовем. Андрей уверяет, что тут и одному «кукурузнику» делать нечего.
— Гм, «кукурузник». Распугает лягушек в Салу, да и годи. А подсунешь своими руками—дело надежное.
— Терпится...
Сенька не подозревал того, что подсыпал Леньке соли на царапину. Час назад он, Ленька, доказывал это Андрею и получил примерно такой ответ, какой услыхал от него сейчас Сенька. «Жаль, со Скибой вчера не пого-ворил, — думал Ленька. — А Андрею на горло наступлю. Согласится. Лишь бы с Верой нынче удалось...»
Вошла Вера. С испугом глянула на Леньку, разминая в ладонях кончик косы. Ленька опустил глаза. Одергивая полы куртки, успокоил:
— Все в порядке... Часа через два Андрей станет на пост возле ворот комендатуры. Самого коменданта нет, Вальтер один. Готова будь.
С грязными ногами, прямо из замеса, ввалилась на кухню Галка. Сердито спросила:
— Куда это опаздываете?
Тянулась за печку, что-то хотела достать. Чертыхалась. Вера настороженно следила за ней: что скажет еще? И Галка не долго заставила себя ждать.
— Успеете... с тухлыми яйцами на базар. Катушок обмажем сперва. А то заделается «фрау», тогда заставь ее в навозе копаться.
Сенька прыснул; не сдерживаясь, смеялся, как дурной. Хватался за бока и Ленька. Вера поджала губы — не знала, смеяться или плакать?
Вывела ее из затруднения сама Галка. Довозилась за печкой, пока не сорвался сверху рубель — деревянный зубчатый брусок с рукояткой, которым еще бабка-покойница гладила белье. Пригладил волосы ей на затылке, прошелся по спине. Это развеселило и Галку. Тогда уж и Вера не удержалась.
— Не к добру, — заключила Галка, — смех этот. После завтрака Сенька попрощался с девчатами.
Ленька, шепнув Вере, что скоро забежит, вышел проводить. Возле моста, пожимая ему руку, заметил: тот хочет что-то сказать и не решается.
— Ты чего?
— Пехом крюк давать... в лесопитомник Озерский. — Сенька глядел за Сал. — Велосипед не дашь? А в воскресенье я как часы... В целости. Голову на отруб.
Ленька даже не заикнулся. Сбегал, привел. Прокричал уже вслед:
— Привет Але!
