1
Как и Федя, Светлана рано начала самостоятельно тру-диться. Мать умерла, когда ей минуло тринадцать лет. Отец целый день проводил на стройке — какой можно ждать от него помощи в доме. Заботы по хозяйству целиком легли на неокрепшие плечи девушки.
Сначала, с непривычки, ей было очень тяжело. G утра; до вечера на ногах.
Придет из школы, схватит кошелку и бежит в магазин; или на рынок. Надо закупить продукты, сварить обед, убрать комнату, помыть полы. А тут еще раз в неделю, не успеешь оглянуться, стирка.
Едва выкраивала Светлана время на подготовку к за-нятиям. Постепенно она освоилась с ролью хозяйки. В квартире Дегтяревых, состоящей из двух комнат и кухоньки, всегда чистота и порядок.
Осенью того года, когда Федя познакомился со Светой, Иван Семенович обновил мебель: буфет, кушетку, круглый стол и полдюжины стульев с высокой спинкой. «Дочка взрослеет, пускай будет»,— решил старик. Он все чаще задумывался о судьбе Светланы, а она и вида не подавала, что замечает.
Светлана считала, что девушке ее возраста еще рано заглядывать в будущее. Федя был для нее просто хорошим товарищем. «Буду с ним дружить».
Временами ей становилось без него тоскливо. Тогда она посылала с отцом записку Смолячкову, приглашая его зайти то за книгой, то послушать радио. Федя вечером приходил, и они вместе читали книги или слушали концерт по радио.
Паренек никогда не засиживался допоздна — ему надо было готовиться к занятиям.
Как только Смолячков уходил, Иван Семенович выго-варивал дочери:
— Ты бы хоть чаем его попоила. Верно, опять остался без ужина.
— А почему не напомнили мне раньше? — Светлана, грустная, уходила в свою комнату.
У Светланы не было причины сетовать на свою судьбу. Дома все в порядке. У нее есть друг. Училась она в архи-тектурно-строительном техникуме отлично и получала сти-пендию. Много читала, посещала музеи. Под ее влиянием Федя заинтересовался музеями. Они: побывали в Эрмитаже и Русском музее.
О своих впечатлениях Смолячков писал в Подгорье однокласснице Кате:
«Бродил я, понимаешь, по музею три часа. Чертовски устал! Зато увидел все лучшее, что сделали русские ху-дожники за сотни лет.
Особенно запомнились мне две картины: Репина «Запорожцы» и Сурикова «Переход Суворова через Альпы». Эту картину, выложенную маленькими разноцветными камешками, я уже видел раньше на здании Суворовского музея.
Поверишь, Катя, я насилу оторвался от картины, где показаны русские солдаты. Пишу тебе и вижу их, как живых. Представь себе на минутку горный уступ, покрытый льдом и снегом. Представила? Так вот отсюда солдаты скатываются вниз, в снежный котлован... А Суворов сидит на лошади у края обрыва и одобряет их, зовет вперед... Вот здорово!»
Несколько раз Светлана и Федя были на лекциях ученых о новых открытиях в науке и технике. Федя записывал в тетради самое интересное из того, что слышал — он любил записывать.
Теперь в Федином сундучке рядом с книжкой о Миклухе-Маклае — подарком Светланы — хранились виды Ленинграда, конспект лекций и новые повести и рассказы со-временных писателей, фотографии композиторов, артистов, художников.
Светлана укоряла Смолячкова:
— Сколько людей хотят своими глазами повидать наш город! Вот ты живешь здесь, а что знаешь о Ленинграде? Почти ничего. Где ты бываешь? Что ты видишь?
Это были справедливые упреки.
Федя уже пять месяцев учился в школе ФЗО, но ему никак не удавалось выбраться в другие районы и центр города — было некогда. Он знал хорошо только Выборгскую сторону — от Финляндского вокзала до Поклонной горы.
Смолячков пытался возразить:
— Но ты же знаешь, что я занят.
— А я, думаешь, свободна?
Смолячков молчал. Он знал, что Светлана с утра до вечера занята. Надо закупить продукты, сварить обед, убрать. А потом до поздней ночи сидеть за учебными заданиями.
— Что ты предлагаешь? — спросил Федя.
— Видишь ли, скоро у нас экзамены по архитектуре. Между прочим, я буду знакомиться с памятниками и ансамблями города. Хочешь, давай вместе,— пригласила она Федю.
— Ты думаешь, мне это понадобится? — с сомнением произнес юноша.
— Конечно,— уверенно ответила Светлана.— Ты же собираешься стать строителем. Значит, тебе надо знать, как строились и строятся города.
— Я могу только по воскресеньям.
— И я тоже...
В первое же воскресенье Светлана и Федя поехали за Московскую заставу. Светлана хотела сама посмотреть и показать Феде новые здания, улицы и площади, созданные за годы Советской власти и обогатившие архитектурный облик города.
От завода «Электросила» до громадного здания Дворца Советов по обе стороны проспекта протянулись новые многоэтажные жилые корпуса для рабочих.
— Помнишь, Федя, это здание? — Светлана показала на длинный фасад Дворца Советов.— Мы видели его из окна вагона, когда ехали из Витебска. Помнишь? — Карие глаза девушки с золотыми искорками вокруг зрачков стали задумчивыми.
— Конечно, Светик, помню,— ответил он, пожимая ей руку.— Ведь мы с тобой тогда встретились впервые...
То они знакомились со зданиями, воздвигнутыми вы-дающимися русскими зодчими, то бродили по Невскому. Было такое множество интересных памятников, что Федя скоро потерял счет.
Эти воскресные дни были для Феди самыми счастли-выми. Каждый из них приносил что-то новое, неизведанное, захватывающее.
Смолячков почувствовал, что он за это время точно по-взрослел. Одно дело — читать в книгах или слышать от учительницы о том, как брали Зимний, а другое — видеть самому арку Главного штаба, откуда красногвардейцы, солдаты и матросы начали штурм. Самому пройти по Дворцовой площади, своими глазами увидеть дворец, где было арестовано Временное правительство. Самому стоять на Марсовом поле с обнаженной головой у братской могилы жертв революции и тихо, чуть заметно шевеля губами, читать слова надгробной надписи:
...В народе жив
вечно,
Кто для народа
жизнь положил,
Трудился, боролся
и умер
За общее благо.
