Зимой 1943 года в Шепетовке появился рослый широкоплечий унтер-офицер. Сопровождал его аккуратно одетый молодой переводчик. Покружив по городу, пообедав в ресторане, под вечер они зашли в дом к Павлюку. Адам Васильевич удивленно спросил:
— Чем могу быть полезен, пан унтер-офицер?
— Ай нехорошо, Адам, знакомых забывать,— широко улыбнувшись, важно сказал унтер. Из-за его плеча, посмеиваясь, выглянул «переводчик».
— Станислав! Иван! Да что же вы, черти, комедию ломаете? Проходите скорее.
Станислав Швалленберг и Иван Музалев рассказали, что отряд имени Михайлова вошел в состав партизанского соединения под командованием А. Н. Сабурова. Командир соединения подтвердил своим приказом назначение Одухи командиром отряда. Комиссаром назначен Игнат Васильевич Кузовков. Командование соединения очень интересуется железнодорожным узлом Шепетовка и предполагает в самое ближайшее время направить сюда несколько отрядов для диверсионной работы, а пока поближе к станции выдвигаются отряды Одухи — Кузовкова и Шитова — Скубко. Предполагается на базе этих отрядов создать соединение под командованием Шитова, которому сейчас оперативно подчинен отряд Одухи. Шитов и Одуха предлагают комитету установить постоянную связь с их отрядами.
Партизан интересуют графики движения поездов, система охраны переездов и дороги вообще, расположение гарнизонов, полицейских кустов, емкости бензохранилищ. По всем этим вопросам придется побе-седовать еще не раз более подробно, а сейчас надо подумать, кто будет этим заниматься, кто специализируется на связи, на диверсиях.
Станислав передал Павлюку несколько небольших магнитных мин, объяснил, как ими пользоваться.
На другой день собрался комитет. Подпольщики взволнованно обменивались мнениями по поводу разгрома немцев под Сталинградом. На их лицах было столько радости, что Горбатюк шутливо заметил:
— Перед выходом на улицу не забудьте принять похоронный вид.
Все рассмеялись, вспомнив распоряжение оккупационных властей о трехдневном трауре в городе в связи с гибелью 6-й армии.
Договорившись выпустить несколько листовок о великой победе Красной Армии под Сталинградом, приступили к распределению обязанностей в связи с изменением обстановки. Ивана Нишенко выделили ответственным за .ведение разведки, Адама Павлюка — за организацию саботажа на предприятиях, за сбор оружия и боеприпасов, добычу продовольствия и обмундирования. Василию Яворскому обеспечивать партизан медикаментами и перевязочным материалом, а также направлять в отряды медицинских работников, помогать в организации побегов из лагерей военнопленных. Иван Музалев, которого единодушно ввели в состав комитета, стал организатором диверсионной работы.
Остап Горбатюк, как председатель, взялся за руководство действиями подпольных групп. Помимо этих обязанностей все должны были вести разъяснительную работу среди населения о положении на фронтах и распространять листовки.
— Получается у нас, товарищи, что-то вроде подпольного райкома,— подвел итог Нишенко,— Остап за первого секретаря, другие — зав. отделами.
— А ведь Иван недалек от истины,— вступил в разговор Яворский,— но мы с Музалевым беспартийные.
— Я говорил в отряде, что хочу вступить в партию,— отозвался Музалев,— комиссар Кузовков одобряет. Вступить можно в отряде, там партийная организация имеет право принимать.
— Сейчас, Иван Савельевич,— сказал Горбатюк,— основное внимание на разведку. К приходу в наши края партизанского отряда разведывательная сеть должна быть создана. Как идут у тебя дела в полиции?
— Нормально. Наш «особый отдел» действует неплохо.
На заборах, трансформаторных будках, стенах домов Шепетовки появилось объявление:
«Внимание! Доводится до сведения жителей города Шепетовки, что оккупационными властями разыскивается большевистский бандит под кличкой «дядя Ваня»...»
Человек в сером плаще с тросточкой, подкрутив усы, внимательно дочитал объявление:
«За поимку указанного бандита немецкое командование выдаст награду 25 000 марок».
Человек оглянулся по сторонам, свернул в парк, присел на скамейку рядом с молодым железнодорожником, попросил покурить. Дежурный полицай не обратил на них внимания, а награда была у негб почти в кармане.
Сиетов неторопливо докурил цигарку и, морщась от едкого дыма, тихо сказал:
— Станислав познакомился с унтером из комендатуры. От него узнал, что завтра около полудня в Шепетовку из Ровно повезут деньги. Степан Диденко просит тебя прийти.
Иван Савельевич прикрыл на секунду глаза и, непритворно зевнув, отвернулся. Сиетов, удаляясь от скамейки, невольно бросил взгляд на объявление, с восхищением подумал: «Силен, Савельевич! Двадцать пять тысяч марок стоит — дорогой человек. И от кого это они о нем узнали?»
А Нишенко, проводив взглядом слесаря, подумал о том же: «Откуда и что они обо мне знают?» Единственное, что пока удалось выяснить через Ващенко, это то, что узнал о Нишенко Нейман, судя по всему, случайно, но приметы довольно точные. И почему такая большая награда? Двадцать пять тысяч фашисты сулили за голову Одухи. Ничего не скажешь, высокую «честь» оказывают враги...
На следующий день в кабинете Ворбса зазвонил телефон. Комендант доложил, что неизвестные, переодетые в немецкую форму, остановили машину, которая везла в банк деньги. Преступники забрали /деньги и скрылись. В тот же день прямо в депо были подорваны два паровоза. Напасть на след диверсантов не удалось. А утром в городе появились листовки, отдирая которые фашисты ругались:
— Опять та же самая зараза появилась!
Они и не заметили, как юркий светловолосый хлопчик, наблюдавший за их работой, довольно присвистнул и убежал. Через несколько минут он уже разговаривал с усатым человеком:
— Вот здорово, дядя Ваня! Бесятся, а листовки соскребать приходится. Можно, я на двери гебитско-миссару прилеплю?
— Не мудри, Валя! Без моего или Диденко разрешения ничего не делай. Скоро тебе интересное дело поручим.
— А что?
— Тайна. А сейчас беги домой.
Валя Котик не стал допытываться — раз дядя Ваня не говорит, значит так надо.
А Иван Савельевич тем временем, довольно улыбаясь, думал о том, что, к счастью, оккупантам и в самом деле мало что известно о нем. Оказывается, во время недавней операции по освобождению в тупике из эшелона невольников один из них струсил и не вылез из вагона, но в приоткрытую дверь вагона (было еще достаточно светло) Нишенко разглядел и услышал, что кто-то из парней называл его «дядя Ваня». Похожего на него человека видели в Голиках и Цветохе, и Ворбс, отчаявшийся всерьез зацепить подполье, решил захватить этого, судя по всему далеко не рядового подпольщика. Так сообщил Ва-щенко. Чтобы сбить с толку полицию и гестапо, Иван, Савельевич переменил одежду, отпустил усы и стал носить очки, хотя видел он отлично.
Одной из важных задач подпольщиков стало пополнение партизанских отрядов людьми. Шепетовцы посылали бойцов в соединение Шитова и в отряды Одухи, Шукаева и Грабчака. Основная цепочка пере-броски проходила через часовую мастерскую, а отводил людей в лес обычно Ляшенко. В лесу эстафету принимал Николай Иванюк (Дубов) или другой партизанский проводник.
Нишенко направился к Вальчуку, который просил переправить в отряд троих военнопленных. Они работали на конюшне, где содержались офицерские лошади.
Каждый день, идя на службу и возвращаясь домой, агроном с интересом поглядывал на них. Обычно, увидев Вальчука с портфелем в руках, они прекращали работу и смотрели на него глазами, полными ненависти. Особенно колюч взор у низкорослого круглолицего бойца. Понятно, что для них главный агроном был фашистским холуем.
Никифор Моисеевич не раз думал, как бы прощупать настроение этих людей. При соответствующей помощи их не так уж трудно вызволить. Зашел посоветоваться к Мануйловым, дом которых был рядом с конюшней, где копались пленные. Ольга Кирилловна, оказывается, частенько разговаривала с ними, передавала вареную картошку. Судя по всему, хорошие хлопцы. Вальчук попросил ее намекнуть об освобождении и переходе к партизанам.
Ольга Кирилловна выполнила поручение. Пленные с радостью согласились встретиться с надежным человеком. Вечером в доме Мануйловых Вальчук застал круглолицего. Разговаривая с хозяевами, он улыбался, но, увидев Вальчука, нахмурился. Ольга Кирилловна мягко опустила ему руку на плечо:
— Сидите, Яков Евдокимович. Это и есть тот товарищ, что вам нужен.
Вальчук протянул руку. Знакомство состоялось.
Яков Евдокимович Заика — член партии, шахтер Донбасса, избирался депутатом районного и областного Советов. На фронте был политработником, раненым попал в плен. Бойцы укрыли его, в лагере числится рядовым. Побег готовил давно вместе с товарищами, стремился узнать, как найти партизан.
— Ну что ж,— сказал Вальчук,— через несколько дней, а может и раньше, передам, что трое будущих партизан готовы уйти в отряд и захватить с собой офицерских лошадей. Договорились? Андрей Григорьевич укажет место сбора.
— На этот раз сын Валя проводит,— уточнил Андрей Григорьевич.
Заика с благодарностью поглядел на супругов.
Проинформировав Нишенко о военнопленных, Вальчук рассказал ему о состоянии весеннего сева в районах округа. Семян не хватало, а заявку на недостачу немцы удовлетворили лишь частично. Зерна дали мало, зато из Германии привезли много картофеля. Прислали почему-то много мака — его вполне хватило бы для обсеменения всего ярового клина района — около десяти тонн. Половину его Мануйлов припрятал. Никифор Моисеевич непритворно жаловался, что старосты не хотят брать семенной картофель, и всерьез спросил у Нишенко: что же делать? И только когда Иван Савельевич рассмеялся, он понял комизм положения и махнул рукой:
— С ума сойдешь с этой работенкой! Жалуюсь подпольщику, что старосты не проявляют усердия!
— А ты пригрози им, что если не заберут в срок занаряженного картофеля, то доложишь пану Геккеру о саботаже.
Ну ладно, шутки в сторону. В отряде плохо со взрывчаткой. От Шитова поступает очень мало, да его и не обвинишь в скупости — комиссар Скубко строго следит, чтобы михайловцев не обижали, но им самим почти ничего не дают — слишком далеко оторвались от Сабурова. Михаил Петров наловчился вытапливать тол из снарядов, «чертова кухня» работает на полную мощность, но снарядов уже нет.
Вальчук, подумав, сказал, что сможет помочь. Около села Варваровка Полоннского района в самом начале войны находился советский аэродром, где после отступления Красной Армии осталось много бомб. Немцы аэродромом не интересуются, о бомбах, очевидно, не знают. Можно на месте организовать вытапливание взрывчатки.
— Работу будет выполнять новоселицкая группа: Сергей Ковпак, Никита Вальчук и другие хлопцы. Хранить взрывчатку можно у Дашковой, Яржем-ской, Вальчука. Только нужен опытный товарищ, который бы проинструктировал ребят и показал им что и как.
— Из-за этого остановки не будет. Завтра же дай команду разведать и всем сообщить предложения. Эх, черт, ну где ты был раньше? Такое дело пришлось свернуть!
Нишенко имел в виду взрыв кинотеатра для немецких военнослужащих, который комитет поручил осуществить Музалеву. Музалев привлек к подготовке операции Талашева и его ребят. Они перетащили по ночам под здание кинотеатра около двухсот килограммов Езрывчатки, которая хранилась у Николая Федоровича на огороде. На воскресенье был назначен взрыв. В субботу Талашеву должны были пере-дать часовой взрыватель, изготовленный Плаксюком. Но взрыва не произошло. Пришел Музалев со Станиславом, смущенно сказал:
— Вот что, хлопцы, командир отряда, узнав о нашей затее, приказал переправить тол в лес. Командование требует усилить диверсии на шепетовском узле, а взрывчатки совсем нет. Вам командир просил передать, чтобы не огорчались. Подрывники с большей пользой используют взрывчатку.
Молодые подпольщики ночью перенесли взрывчатку в указанное место, а оттуда ее переправили в отряд.
