Осенью бои под Старой Руссой, Холмом и Демянском с каждым днем становились все ожесточеннее. Да и партизаны в тылу у фашистов заметно активизировались. Особенно смело и находчиво наносила удары по врагу 2-я партизанская бригада. Уже к ноябрю 1941 года район ее действий представлял собой большой четырехугольник, образованный железными дорогами Дно — Старая Русса, Дно — Бежаницы и шоссейными Холм — Бежаницы, Старая Русса — Холм.
Освобождая село за селом, партизаны очистили от гитлеровцев около 400 населенных пунктов. Так образовался Партизанский край. Он раскинулся на 9600 квадратных километрах, простираясь с севера на юг на 120 и с запада на восток на 80 километров. В «Лесную республику» входили Белебелковский район с его 12 сельсоветами и 68 колхозами, восточная часть Дедо-вичского района с 11 сельсоветами и 73 колхозами, часть Поддорского и часть Ашевского районов. В тылу врага наши люди продолжали жить по советским законам.
Цементирующей силой партизанских формирований и подполья являлись коммунисты и комсомольцы. Только в составе партизанских подразделений было 40 процентов коммунистов и 15 процентов комсомольцев.
Боевая обстановка требовала максимальной централизации власти. В «Лесной республике» руководство как партийной, так и советской работой осуществлял комиссар 2-й бригады С. А. Орлов — член Ленинградского обкома ВКП (б) и, по существу, его уполномоченный. Своеобразие было и в формах советских районных органов. Вместо райисполкома на совещании партийного и советского актива Белебелковского района 3 сентября 1941 года было решено создать организационную тройку (оргтройку). В решении, подписанном С. А. Орловым, говорилось: «Назначить тройку для ру-ководства хозяйственной и политической деятельностью в районе в составе бывшего секретаря Белебелковского РКП (б) по кадрам тов. Сергачева, бывшего председателя Порховского райисполкома тов. Кузнецова, бывшего участкового милиционера тов. Быстрова. Председателем тройки назначаю тов. Сергачева».
Деятельность оргтройки направлял комиссар бригады. Тройка сразу же развернула большую массово-разъяснительную работу среди крестьян по восстановлению колхозов и организации помощи населения партизанам.
Уже 15 ноября 1941 года Н. Г. Васильев и С. А. Орлов в своей докладной сообщили в штаб Северо-Западного фронта о первых шагах деятельности тройки:
«...За отчетный период тройкой проделана большая работа.
Восстановлены и работают все исполкомы сельсоветов.
Во всех колхозах района проведены выборы руководящих колхозных органов...
Восстановлены и укомплектованы учителями 15 начальных школ.
Работниками тройки в 60 колхозах проведены собрания с докладами: «Отечественная война и задачи колхозов по снабжению сельхозпродуктами и фуражом партизанских отрядов».
Все эти мероприятия дали возможность тройке на 15 ноября заготовить и передать отрядам: 1200 центнеров хлеба, 700 центнеров овса, 300 центнеров мяса, 2800 центнеров сена, 500 килограммов шерсти, тысячу овчин, 170 полушубков и большое количество шерстяных изделий — перчаток, носков, шарфов — как подарки от колхозников...
П.А. Васькин - уполмоченный Ленинградского
обкома партии, организатор и руководитель Волотовского подполья
(фото 1941 г.).
|
3 ноября оргтройкой проведено районное собрание коммунистов, обсудивших вопрос «Роль коммунистов в Отечественной войне». На собрании была 100-процентная явка работающих и проживающих в районе коммунистов.
Изучив опыт работы оргтройки по Белебелковскому району, штаб бригады 5 ноября создал тройку по Де-довичскому району. В ближайшие дни будет создана и приступит к работе оргтройка по Ашевскому району...» ,
Позднее оргтройки были созданы и в ряде других районов края.
Очередная встреча с комиссаром бригады была назначена в деревне Папоротно. На окраине ее Васькина остановили два партизана. Проверили документы. Вскоре Сергей Алексеевич радушно встретил гостя на пороге, пригласил в избу.
Поинтересовавшись здоровьем и настроением Васькина и его друзей, Орлов стал расспрашивать о делах организации, об удачах и неудачах. Павел Афанасьевич отвечал обстоятельно, не скрывая и промахов.
— Моей персоной сам начальник волотовской полиции решил заняться,— пошутил Васькин. — Недавно премилая была встреча. — И он рассказал о событиях того вечера в Славитине, обратив внимание, как на-хмурился при этом Орлов.
— То, что вы установили связь с патриотами из деревни Окроево, очень хорошо,— заговорил комиссар.— Старайтесь и других объединить вокруг себя... А за этим Петушковым, что так ищет дорогу к нам, вы понаблюдайте еще. Да портрет его опишите нам подробнее, на всякий случай. Кривицы нас тоже беспокоят. Глаз не спускайте с этой деревни. Фашисты там что-то готовят. О предателях вы решили правильно. Их надо убрать. Семерых партизан выделим сегодня же.
Глянув на сильно изношенные сапоги и висевшее у двери выгоревшее осеннее пальто Васькина, Орлов заметил с улыбкой:
— Пора и на зимнюю форму переходить. Морозы хоть и ранние, но чувствительные. Да и ищейкам вы примелькались, наверное, в этом пальто. Меня ваш рассказ о Молоткове, откровенно, расстроил. Будьте осто-рожнее...— Увидев в окно Сергачева, добавил: — Вон Николай Александрович идет, он и поможет вас переобмундировать...
Вошедший высокий мужчина лет сорока пяти, в белом полушубке и серых валенках, доложил Орлову;
— Через час начнем, люди на подходе...
— Хорошо,— одобрил тот и, указав на Васькина, сказал:— Знакомьтесь, это Павел — руководитель подпольной организации.
— Мы с Павлом Афанасьевичем знакомы. Он частенько приезжал в Переезд в гости к своей теще.
— Тем лучше,— сказал Орлов. — Но его настоящую фамилию и чем он занимается, знаем только мы. Кстати, его надо одеть по-зимнему и на время пребывания здесь взять на полное довольствие.
Сергачев с Васькиным вышли на улицу.
— Николай Александрович, если не секрет, чем занимается ваша тройка?
— Конечно, не секрет. Но об этом в двух словах не расскажешь. Восстанавливаем колхозы и сельские Советы. Организуем помощь партизанам продовольствием, одеждой, транспортом, да и людьми тоже; один отряд из семидесяти человек уже направили в распоряжение командования бригады, заканчиваем создание второго... Приходится вылавливать шпионов и предателей. В общем, дел хватает. А вот сегодня обсудим вопрос о создании групп самообороны в каждом колхозе.
— А мне можно присутствовать?
— Не возражаю, только выступать нельзя. Слышали, что комиссар сказал? Конспирация!
Они зашли в крайнюю хату. Их встретил старик с седой бородой. Серые глаза его молодо смотрели из-под нависших бровей.
— Кузьмич! Подбери-ка товарищу полушубок и валенки.
Старик открыл дверь в боковую комнату, где хранились одежда и обувь, и весело сказал:
— Выбирай!
Сергачев тем временем взял с подоконника гармонь, пробежал пальцами по клавишам. По тому, как он это сделал, Васькин понял: перед ним заправский гармонист. И как бы в подтверждение этого, зазвучал вальс «На сопках Маньчжурии». Не доиграв до конца, Сергачев поставил гармонь и направился к выходу, сказав:
— Меня, наверное, уже ждут...
Васькин подобрал себе черный полушубок и серые валенки, надел их, поблагодарил старика и собрался идти.
— Постой, тебе, наверное, и варежки нужны? Примерь-ка эти. — И он протянул шерстяные варежки ручной вязки. Надевая их, Павел Афанасьевич нашел в правой варежке письмо.
— Это тебе. Тот, кто связал, тот и написал. Читай, читай! — улыбаясь, промолвил старый партизан.
Васькин стал читать:
— «Дорогой товарищ! Пусть этот подарок удесятерит твою стойкость, мужество и геройство, готовность разбить бешеных собак, которые не дают нам жить... не дают покоя, грабят наше добро, расстреливают невинных людей, оставляют нас голодными. Мы надеемся, что вы этих собак уничтожите в скором времени и мы встретимся. Вновь по нашей территории пойдут наши красные войска, и мы оживем и будем дышать советским воздухом, а не как сейчас — гитлеровской брехней. До свидания. Ждем вашего прихода. Жму руку. Жена красноармейца Ленинградской области, Дедовичского района, Бродковского сельсовета, дер. Крутец, Щербакова Пелагея Васильевна».
— А мне покороче досталось,— улыбнулся в бороду старик. — Прочитай-ка.
Васькин прочел: «Дорогие товарищи! Мы ждем вас ежедневно с победой и желаем вам победить врага через два месяца. Привет от Козловой Саши. Мне девять лет. Деревня Паревичи Паревичского сельсовета»2.
Дом, где заседала оргтройка, пожалуй, ничем не отличался от других, только был побольше: на улицу выходили четыре окна. Войдя в дом, Васькин понял, что запоздал. В большой комнате стоял простой дощатый стол, застланный газетами, на нем чернильница, ручки, стопка чистой бумаги. За столом — несколько человек. Сергачев — в центре. Вдоль стен на лавках — приглашенные. Найдя свободное место, Павел Афанасьевич сел. Продолжая заседание, Сергачев объявил:
— Слово председателю Зелемского сельсовета Ильину Андрею Ильичу.
К столу пробрался подтянутый мужчина средних лет в военной гимнастерке, на которой поблескивала медаль «За боевые заслуги».
— Товарищи! — быстро и горячо заговорил он. — Инициатива председателей Полистовского и Прудского сельсоветов Павлова и Андреева, на мой взгляд, ценная. Такие же, как у них, группы народного ополчения мы тоже создали в каждой артели. Среди нас много военнообязанных, хорошо владеющих оружием, и, прорвись к нам группа фашистских мародеров, мы сами их уничтожим, в крайнем случае помогут партизаны.
Потом выступили председатель Переездовского сельсовета И. Т. Тимофеев и еще несколько человек. Все они единодушно поддержали предложение о создании в каждом колхозе групп народного ополчения. Затем поднялся Сергачев:
— Товарищи! По обсужденному вопросу оргтройка принимает следующее решение. Заслушав и обсудив доклады председателей Полистовского и Прудского сельсоветов, оргтройка одобряет их инициативу и обязывает все исполкомы сельсоветов создать в каждом колхозе группы народного ополчения, включив в них лиц военнообязанных и вполне благонадежных... Также обязывает всех председателей колхозов и сельсоветов изъять имеющееся у граждан оружие, изыскать его и в других местах и за счет этого вооружить группы народного ополчения...
На отряды и группы самообороны возлагались также обязанности по заготовке и доставке продовольствия, фуража, ведению разведки, созданию запасных баз и лагерей для населения и партизан. На их попечении находились раненые и больные партизаны. Нередко эти отряды участвовали и в боях.
Вечереет. За столом Орлов, склонившийся над бумагой. Он неторопливо пишет письмо секретарю Ленинградского обкома ВКП(б) М. Н. Никитину:
«Здравствуйте, Михаил Никитич!
...Хочется Вам коротенько рассказать про нашу жизнь, партизанскую жизнь.
Начну с людей. В нашем коллективе много замечательных людей, имена которых войдут в историю. Вот, к примеру, бывший председатель Дновского райсовета Зиновьев Василий Иванович — замечательный больше-вик, лучший партизанский командир в нашем округе, под руководством которого отряд пустил под откос три вражеских эшелона и причиняет немало беспокойства гитлеровским молодчикам; от смелых налетов и диверсий отряда т. Зиновьева враг несет тяжелые потери. Славные имена тт. Тимохина (второй секретарь Дновского РК ВКП(б), Шматова (редактор райгазеты) с гордостью произносятся всеми партизанами, как имена смелых и отважных большевиков. В списки таких боевых партизан можно внести много и других имен: Рач-кова А. А. (секретарь по кадрам Дедовичского РК ВКП(б), Майорова А. Ф. (второй секретарь Дедовичского РК ВКП(б), Таракановой А. П. (секретарь Пожеревицкого РК ВКП(б), Невского П. Н. (б. областной торфяник), Старка X. И. (председатель Островского райисполкома), погибшего смертью храбрых в бою с немецкими извергами, и многих-многих других, которые своими боевыми делами и партийностью цементируют нашу боевую партизанскую мощь...
Что же сделано за четыре месяца нашей боевой партизанской жизни?..
Наше партизанское влияние простирается на многие сотни километров, мы бьем врага в районах Дно, Порхова, Дедовичей, Сошихина, Славковичей, Локни и Чихачева — вот наш фронт. Меткими партизанскими пулями уничтожено 375 фашистских молодчиков, из них: 1 генерал, 2 полковника, 2 подполковника, 34 офицера, 5 летчиков и 331 солдат... Подорвано и сожжено 20 автомашин, из них: 7 легковых, 10 грузовых; 1 штабной и 2 транспортных автобуса; 8 тракторов и 2 мотоцикла. Подбит немецкий самолет. Спущено под откос 4 воинских эшелона... Взлетели в воздух в результате взрыва две автодрезины. Совершено 2 смелых налета на ж.-д. станции Судома и Плотовец, которые разгромлены, а их гарнизоны уничтожены. Взорвано и сожжено 25 ж.-д. и шоссейных мостов... Порвана в 12 местах связь противника на расстоянии 5500 погонных м. Уничтожено 5 артскладов. Разгромлена сколоченная и вооруженная немцами банда, состоявшая из кулаков и дезертиров, главарь банды убит.
Таковы, Михаил Никитич, вкратце наши боевые дела, которые с каждым днем растут и активизируются. И недалек тот день, когда враг будет получать еще более ощутимые удары. К этому мы энергично готовимся.
...Порукой наших, хотя и небольших, боевых партизанских дел является помощь, которую оказывают нам колхозники и колхозницы. С этими замечательными людьми мы держим крепкую связь. Мы обеспечены всем необходимым для нашей жизни в лесу и боевой работы. За все четыре месяца мы не испытывали никакой нужды в продуктах питания — это большое дело. Мы обеспечены питанием на 5—6 месяцев...
...Пожалуй, сие послание на этом бы и кончить пора. Но никак не могу скрыть наболевших обид. Прочитать нашу родную газету самим и колхозникам — для нас большое событие... Я бы просил Вас продумать вместе с Военным советом вопрос о регулярном снабжении нас газетами и листовками. По-моему, это не такое уже сложное дело, а партизаны и колхозники были бы очень благодарны. И еще одна просьба — выслать нам «бостонку» (печатная машина. — Ред.) и бумажки, и мы тогда обзавелись бы своим печатным органом — газетой. Для нас это великое дело.
Михаил Никитич! Передайте наш сердечный партизанский привет Андрею Александровичу Жданову, Алексею Александровичу Кузнецову, Терентию Фомичу Штыкову, Николаю Васильевичу Соловьеву и в лице их всем нашим замечательным ленинградцам, славным защитникам города Ленина.
Крепко жму руку, до скорого свидания.
ОРЛОВ»
Кончив писать, Орлов вложил письмо в конверт. В это время раздался стук в дверь.
— Заходите! — громко сказал Сергей Алексеевич и повернулся к двери. В ней показался Васькин. Орлов, глядя на молодцеватую фигуру главного подпольщика в новом полушубке и валенках, заметил:
— А ведь эта одежда и обувь — дело рук наших помощников — крестьян. Сергачев мастерскую организовал, где и шубы шьют, и валенки катают. А вот что я вам приготовил. — Орлов пододвинул пачку листовок. — И ребят выделили для уничтожения предателей. Какие еще просьбы?
— Нельзя ли побольше свежих газет?
— А связной разве не принес?
— Принес, но они уже разошлись.
— Много сейчас не дам—-разве что пяток: сами в, них остро нуждаемся.
— Большое спасибо и на том.
Расспросив Васькина о его впечатлениях от заседания тройки, Сергей Александрович сказал:
— Да, тройка хорошо нам помогает. На днях мы с комбригом отчитались перед штабом Северо-Западного фронта, подробно рассказали и о делах тройки.— Орлов протянул Васькину отчет. — Вот прочтите-ка, многое станет ясным.
Когда Васькин прочел, комиссар посоветовал:
— Вам тоже пора подумать об организации в своем районе подпольной оргтройки или совета, да и партизанского отряда при нем: подполье-то растет, в нем уже беспартийных в три раза больше, чем коммунистов. Как думаете?
— Пожалуй, вы правы.
— Вот и хорошо. Учтите, директивные указания обкома партии и облисполкома получать пока затруднительно, поэтому смелее проявляйте собственную инициативу, а по принципиальным вопросам будем совето-ваться вместе.
В конце беседы Орлов спросил Васькина о семье. Павел Афанасьевич ответил задумчиво:
— Немного тревожусь. Когда уезжал в Волот, жена гостила у родных в Ленинграде. Договорились, что сразу же вернется домой, в Залучье, но ответа почему-то не получил... Хотелось бы на часок в Переезд заглянуть, к теще: может, что знает о жене...
— Ну что ж, это в нашей зоне. Подводу дадим, проводника тоже. Но все же оставьте мне данные о жене и последний адрес. Возможно, что узнаем.
Через день сани подъезжали к деревне Переезд. Многое напомнило Павлу старенькое, потемневшее от времени здание школы. В памяти всплыл давно забытый случай с пионерскими галстуками.
Деревня Должино. В первом доме
слева жила семья подпольщицы
Нины Павловны Васильевой.
Здесь была явочная квартира
(фото 1941 г.).
|
Было это в первый год учительства. Райком комсомола поручил ему провести торжественную линейку по случаю приема в пионеры лучших школьников. Почти все уже было готово, когда вдруг выяснилось, что в ме-стном магазине нет пионерских галстуков. В роно ответили, что помочь тоже не могут. «Ну что ж,— решил заведующий школой,— вручим галстуки позднее». Но Васькину очень хотелось, чтобы это торжество ребятам запомнилось на всю жизнь. В тот же день молодой учитель по апрельскому бездорожью ушел в райцентр. После безрезультатных разговоров в роно и райкоме комсомола решил идти за пятьдесят километров в Старую Руссу. Там на свои деньги купил галстуки и пионерский барабан. Усталый, вернулся с покупками в школу. Ребята были в восторге...
...Сани остановились у дома матери Аннушки. Был полдень. На крыльцо вышла пожилая женщина. Из-под руки пристально всматривалась в приезжих, затем охнула:
— Господи, никак Пашенька!
— Здравствуйте, Пелагея Семеновна! Аннушка, случайно, не у вас?
— Нет, Пашенька. Как из Ленинграда получили тогда письмо, так больше о ней ничего и не знаем.— Хозяйка провела зятя и возницу в дом.
— Я ведь на часок к вам, проездом,— предупредил Павел.
— Ой, что же так! — забеспокоилась теща. — А у нас сегодня банька протоплена, хоть бы помылся, белье сменил.
— От бани не откажусь,— улыбнулся Васькин. После бани хозяйка пригласила гостей к столу. За обедом рассказала все деревенские новости. Тепло попрощавшись, Васькин сел в сани, поблагодарил за узелок со снедью на дорогу. Возле школы не удержался— попросил остановиться. Как давно он здесь не бывал!
Волнуясь, подошел к знакомой двери, открыл ее. И вдруг услышал звонок, тот самый, какой подавала когда-то тетя Надя, школьная уборщица. Дверь класса раскрылась, и мимо Васькина пробежали в коридор ребятишки. Павел заглянул в класс. За столом сидела пожилая женщина и просматривала тетради. «Да это же Вера Васильевна»,— узнал он учительницу.
— Здравствуйте, Вера Васильевна!
— Здравствуйте. Вы ко мне?
— Не узнаёте? А когда-то вместе работали.
Надев очки, учительница подошла к нему вплотную.
— Павел Афанасьевич? Какими судьбами? Уж не инспектировать ли нас?
— Что вы! Я просто проездом... Очень рад встрече. — Он пожал руку старой учительнице. — Как тут у вас?
— Привыкли уже. С учебниками вроде наладилось. А вот с тетрадями — прямо беда. Достать негде.
Возвращаясь в Папоротно, под скрип саней Васькин думал, сколько же энергии и выдержки должны проявлять учителя Партизанского края, чтобы в таких сложных условиях работать спокойно и уверенно.
Школе здесь уделяли большое внимание. Были собраны уцелевшие учебники, книги, наглядные пособия, приведены в порядок школьные здания. В Белебелковском районе осенью 1941 года занятия возобновились уже в 23 школах. Оргтройка нашла возможным выделить двух школьных инспекторов. Всего в «Лесной республике» работали 53 школы. Зарплату учителя получали натурой: по 12 килограммов в месяц муки на себя и 6 —на иждивенца, а также определенное количество мяса, сала, крупы, меда и других продуктов
Люди в Партизанском крае жили теми же интересами и заботами, что и во всей стране.
