Надолго запомнились оккупантам эти, особенно неуютные для них, места южнее озера Ильмень. В каждом леске и болоте чудились им партизаны, за каждым поворотом на просеке мерещилась засада. Были на то у фашистов веские основания. Южное Приильменье к осени 1941 года все более становилось в Ленинградской области основной ареной партизанской борьбы.
Число отрядов народных мстителей в тылу врага быстро росло. Они стали объединяться в бригады, что удваивало силы партизан, давало им возможность самостоятельно решать многие задачи.
Во главе многих партизанских отрядов становились испытанные коммунисты, работники райкома партии. Как свой кровный долг восприняли в августе 1941 года поручение возглавить 3-ю партизанскую бригаду первый секретарь Залучского райкома ВКП(б) И. И. Иванов и секретарь этого же райкома И. П. Сергеев. И этот долг они выполнили с честью. Около двухсот партизан Залучского, Поддорского и Молвотицкого районов, объединенные в бригаду, успешно действовали в своих рай-онах, в тесном содружестве с частями фронта, до февраля 1942 года, до освобождения Молвотицкого и части Залучского и Поддорского районов, после чего бригада пополнила вновь формируемые партизанские бригады и подразделения Красной Армии.
Первый секретарь Старорусского райкома партии С. М. Глебов и секретарь этого райкома А. П. Лучин в разное время возглавляли 4-ю партизанскую бригаду. В тылу врага совершали успешные рейды 1-я Особая и 2-я Особая партизанские бригады. К октябрю в полосе Северо-Западного фронта было восемь партизанских бригад, объединявших 68 отрядов общей численностью 6515 бойцов.
Много геройских подвигов совершили южнее Ильменя народные мстители. Но пожалуй, самой громкой и заслуженной славой покрыла себя 2-я партизанская бригада. Это она организовала и отстаивала первый в истории Великой Отечественной войны Партизанский край. С руководством бригады, особенно с ее комиссаром, П. А. Васькин как глава подполья поддерживал самую тесную связь, всегда получая необходимую помощь, поддержку, совет.
Старая Русса была еще прифронтовой, когда на улице Карла Маркса появился штаб 2-й партизанской. Собственно, бригады еще не было, на плечи комбрига Николая Григорьевича Васильева, кадрового политработника, вчерашнего начальника Дома Красной Армии в Новгороде, легли основные хлопоты по ее формированию. Но бригаде явно повезло. Ей передали только что ускользнувшие от карателей и вышедшие в советский тыл Дновский и Порховский отряды. В них были около сотни уже обстрелянных бойцов и хорошие командиры.
Дновским отрядом командовал председатель райисполкома бывший путиловский рабочий В. И, Зиновьев, а комиссаром был второй секретарь райкома партии М. И. Тимохин. Во главе Порховского отряда стояли секретари райкома партии С. А. Орлов и А. К. Тимм. Орлов, члeн Ленинградского обкома ВКП(б), и был назначен комиссаром бригады.
И комбриг, и комиссар хорошо знали здешние ме« ста. Васильев долго жил в Валдайском районе. Комсомольцем принимал активное участие в организации первых колхозов. Орлов, уроженец города Боровичи Новгородской области, имел немалый опыт партийной работы.
В конце июля бригада получила приказ выйти в Белебелковский район, в леса по реке Полисть, Путь был нелегким. Фашисты вот-вот могли появиться в этих местах. Поэтому партизаны шли лесами и болотами, обходя стороной селения. В первых числах августа уже справляли новоселье в землянках, сооруженных в Серболовском лесу, близ деревни Вязовка.
Район боевых действий 2-й партизанской бригады и место ее базирования были выбраны очень удачно. Здесь были наиболее уязвимые места для ударов по растянувшимся коммуникациям 16-й армии гитлеровцев. А крупные лесные массивы — Серболовский, Полистовский, Рдейский — и болота благоприятствовали действиям партизан, позволяли надежно укрываться от ударов превосходящих сил карателей.
Надо было установить связь с ближайшими партизанскими отрядами и объединить их под единым командованием. Одними из первых влились в бригаду отряды Поддорского, Славковичского, Дедовичского и Сошихинского районов. К концу августа в бригаде было уже 600 человек. Два отряда — «Боевой» и «Храбрый» — сформировали из армейцев, вышедших из окружения или бежавших из фашистского плена. К концу сентября численность бригады доходила до 1000 человек. Почти одну треть составляли коммунисты.
Каждому отряду были определены свои задачи и секторы деятельности. Осенью бригада, при поддержке населения, начала очищать от врага территорию Беле-белковского, а затем северо-западную часть Поддорского и восточную Дедовичского районов. Так возник первый Партизанский край, который все время увеличивался.
Из подпольщиков в числе первых вышел на связь со штабом бригады П. А. Васькин. Было это вечером в середине августа 1941 года. Уставшего, запыленного, прошедшего тайными тропами более тридцати километров Павла Афанасьевича двое партизан с автоматами остановили на опушке густого елового леса близ Вязовки, потребовав документы. Затем провели в глубь леса, к землянке. Пока один из них куда-то ходил, Васькин рассмотрел, что землянка была под двойным бревенчатым накатом, сверху прикрытым слоем мха. Быстро вернувшись, партизан отпустил своего товарища и провел Васькина в землянку.
— Приказано обождать здесь. — И кивнул на скамейку.
Васькин присел и осмотрелся. Просторное помещение освещала керосиновая лампа на столе, придвинутом к стенке, посреди разложенных карт. Тут же лежали газеты, чернильница. Центр землянки занимала железная печка, на которой пофыркивал закопченный чайник. На стене висели автоматы. В задней части, прикрытой плащ-палатками, виднелись нары. «Ка-питально устроились»,— с удовлетворением подумал Васькин.
Услышав голоса за дверью, партизан вышел. В землянку вошли двое. Того, что пониже ростом, с зачесанными назад черными волосами, подвижного и энергичного, Павел Афанасьевич уже знал. Это был Сергей Алексеевич Орлов. Он быстро подошел к Васькину и с улыбкой пожал ему руку как старому знакомому. Другого, что повыше, с настоящей военной вы-правкой, начинающего уже лысеть, Васькин видел впервые.
— Васильев,— здороваясь, просто назвался он и, не теряя времени, пригласил гостя за стол.
Разговор был оживленный. Его начал Орлов. Расспросив, как подпольщики устанавливают связь с оставшимися в тылу врага коммунистами и комсомольцами, он поинтересовался:
— Ну и чем они дают о себе знать?
— В Окроеве не без их участия появляются наши листовки. В Погляздове убит фашистский холуй — староста Варов. Там же сожжен склад с зерном... Я псм слал в эти деревни своих людей установить контакт!» с патриотами.
Одобрив эти действия, Орлов заметил, что фашисты усиленно насаждают во всех деревнях своих агентов. Очень важно их сразу же распознать, обезвредить.
— Мы решили сами уничтожить предателей,— продолжал Васькин. — Одного уже наметили — Гуськова, бывшего заведующего магазином в Больших Гривах. Наш человек угостил его самогоном. Напившись, Гуськов проболтался, что действует по указке капитана тайной полиции Гепарта и уже выдал карателям партизана. Кроме того, товары, которые находились в магазине, он не роздал населению, как было приказано, а перетащил к себе в дом.
— Истреблять таких надо, но не делайте этого сами,— предостерег комбриг. — Вы — наши глаза и уши в тылу врага, и, если за все будете браться сами, вас быстро нащупают. Договоримся так: обо всех, кого надо убрать, сообщайте нам. Мы вышлем для этого своих людей.
— Это, конечно, удобнее,— заметил Васькин. — Но что же будут делать наши партизаны?
— У вас есть партизаны? — с интересом спросил Васильев.
— Два отряда.
Васильев с Орловым переглянулись.
— А где они сейчас?
— Днем, как все, работают в поле, а ночью уничтожают связь, поджигают склады. Нападать на гарнизоны фашистов не рискуем: сил маловато, да и местность в основном безлесная...
— Есть указание все мелкие отряды и группы партизан передать в нашу бригаду,— сказал комиссар.— Кого надо, оставьте себе для подпольной работы, остальных направьте к нам.
— Договорились.
Васильев спросил, что в районе говорят о партизанах.
— Ждут их с надеждой,— сказал Васькин. — Но кое-кого фашисты подзапугали: мол, кто ушел в лес, тому скоро конец...
— Бахвальство,— спокойно усмехнулся комбриг. — К нам народ идет и идет. Скоро начнем выкуривать фашистов. Свой партизанский край будет... Оружия вот только не хватает, патронов. Но и это поправимо, сами жители подсказывают, где что можно найти..» И разведка наша пока «хромает»…
Комбриг уточнил кое-что о расположении в Волотовском районе фашистских гарнизонов, военных объектов, о передвижении частей противника, сделал пометки на карте. Подчеркнул: такие же данные нужны и по ближним сельсоветам Дновского и Старорусского районов.
— Это и армейских товарищей очень интересует,—вставил Орлов.
— Такие сведения мы уже собираем,—заметил Васькин. — Верно, в Дновском районе своих людей пока не имеем.
— В Крутецком сельсовете живет Алексей Климов,— оживился Орлов. — Запомнили? С ним надо обязательно встретиться. Скажите, что послали вас я и Василий Иванович Зиновьев — председатель Дновского райисполкома. С Климовым у нас разговор уже был..
— Вот спасибо. На днях побываю в Крутце.
— Ну и отлично,—одобрил Орлов, — Еще просьбы есть?
— Вот это прошу отправить в обком, товарищу Бумагину. — Васькин протянул запечатанный конверт.
Это было его первое донесение. В нем он сообщал
«...По приезде в район мне были даны списки подпольных организаций на 7 организаций с количество в 26 человек, при просмотре состава... пришлось многих заменить...
На 18 августа имеется 7 организаций с количеством 26 человек, расположенных на территории сельсоветов Сельцо, Должино, Славитино, Старо, Дерглец, Речки, Учно...
...По составу 17 человек партийных и 9 беспартийных. Подпольные организации занимались следующей работой... В Сельцо, Должино и Славитино распространено 10 тысяч листовок на немецком и русском языках среди немцев и жителей этих сельсоветов, путем расклеивания на стенах домов и разброски по дорогам... Беседовали с отдельными группами жителей селений... Им говорилось... чтобы они прятали продукты питания таким образом, чтобы не досталось немцам, засевали бы пары...
Из группы подпольной организации Старо во главе с Савельевым ходили в секретную разведку в тыл к немцам, вплоть до Волота, что помогло разгромить штаб частями Красной Армии, находившийся в Болоте... Сам я... с 26 июля по 16 августа был 3 раза задержан немцами; немцы не подозревали ни в чем меня, отпускали...
По приезде в район я сразу не занялся организацией партизанского движения, надеялся, что этим делом занимается сам Анисимов...
...2 отряда были организованы, когда район был оккупирован немцами. Это д. Славитино, руководитель «тонов, и д. Старо, руководитель Савельев... В отряде не все имеют оружие, но это дело наладим..
По приходе немцев в район 26/VII, а в центр района 28/VII они занимались грабежом у населения продуктов питания — кур, гусей, свиней, телят, а там, где... стояли в деревнях продолжительное время, то отбирали коров и хлеб...
В дер. Большие Гривы... немец предложил одному колхознику зарезать поросенка, колхозник ответил, что он растил для себя... Тут же его немец пристрелил и сам зарезал поросенка. В Реченском сельсовете немцы в течение ночи держали председателя колхоза скрученным проволокой через грудь, на следующее утро пристрелили его. Фамилию и деревню уточню в следующей докладной...
С товарищеским приветом ВАСЬКИН.
20/V111 1941 г.»
Командование 16-й армии гитлеровцев было встревожено появлением в своем тылу крупного партизанского соединения. Уже к осени, развернув активные боевые действия на дорогах, партизаны лишили фашистов возможности использовать с полной нагрузкой шоссейные дороги Псков — Волот — Старая Русса, Холм — Старая Русса, Чихачево — Волот. Да и железные дороги на участках Дно — Великие Луки, Псков— Старая Русса переходили под контроль патриотов.
Все это сковывало действия врага, затрудняло снабжение войск, руководство ими. Если раньше командующий 16-й армией Буш часто сам выезжал в штабы дивизий, то с активизацией действий народных мстителей почти прекратил такие поездки. Пришлось отказаться и от рассылки приказов и распоряжений с помощью мотоциклистов, которые стали довольно легкой добычей партизан.
И тогда Буш попытался подавить партизанское движение массовыми расправами. Его приказ был категоричен: «Партизаны подлежат расстрелу. Если возникнет подозрение, что население покровительствует партизанам, то необходимо взять заложников и при первом же нападении на германских солдат их расстреливать. Населенные пункты, со стороны которых совершено нападение на немецкие войска, должны немедленно подвергаться массовым репрессиям». Таким образом, санкционировалось уничтожение не только отдельных советских граждан, но и целых населенных пунктов. За этим приказом последовали другие, не менее грозные.
Фашистское командование спешно стало стягивать к Партизанскому краю весьма крупные подразделения, часть их обосновалась в волотовских селениях. Усилила репрессии и волотовская военная комендатура. Аресты и расстрелы применялись за малейшее неповиновение или подозрение в связях с партизанами. Комендатуре активно помогали тайная полевая полиция, карательный отряд, местные полицаи. Для выявления патриотически настроенных лиц подбирали в деревнях агентов.
Казалось, фашисты держали под пристальным наблюдением каждого жителя. Но дух партизан и подпольщиков не был сломлен. Они стали лишь осмотрительнее и изобретательнее в тактике, в связях с населением.
Партизаны действовали, как правило, в тесном контакте с подпольщиками, взаимно помогая друг другу. Многие страницы летописи этой боевой дружбы, к сожалению, еще неизвестны. Предадим гласности одну из них.
Октябрьским днем 1941 года из южной части Старорусского района возвращался в свое Верёхново худощавый человек с темно-русыми усами. Это был волотовский подпольщик Михаил Тимофеевич Тихов. Ходил он туда проверить слух о новом немецком аэродроме. Слух оказался ложным: просто на поле стоял охраняемый фашистами немецкий легкий бомбардировщик, который был подбит нашими летчиками в воздушном бою.
Путник подходил к деревне в хорошем расположении духа: задание выполнено и вернулся загодя. Приди он позднее шести вечера — ему грозил бы расстрел. Так именно и поступили недавно гитлеровцы с его соседом Константином Ивановым, нарушившим приказ оккупантов.
Тихов присел у дороги отдохнуть. Вдруг он увидел, как из ближних кустов вышла к проселку большая группа изнуренных людей в заляпанных грязью фуфайках и шинелях, с немецкими автоматами на груди и с тощими вещмешками за плечами. «Партизаны,— догадался он,— но, видно, не нашего района: знакомых нет...» От группы отделился человек в кожаном пальто, подошел к путнику, окинул его настороженным взглядом, поздоровался.
— Кто вы?
— Из Верёхнова я, председатель сельсовета Тихов.
— Что же не эвакуировались?
— Не успел.
В это время к ним присоединился еще один из группы — высокого роста, худощавый, с симпатичным спокойным лицом. Разговор продолжали втроем. Высокий вдруг обратился к Тихову просто, с располагающей улыбкой:
— Может, с нами пойдете?
Михаил Тимофеевич замялся: сказать, что он подпольщик,— нельзя.
— Рад бы, да не могу. Шестеро ребятишек..
— Смотрите. Здесь рискуете больше...
Высокий поинтересовался обстановкой в деревне.
— Каратели стоят. И полицейские. За деревней, на дороге к Белебелке, сделали засаду. Лютуют... На днях двенадцать красноармейцев застрелили: ребята из окружения шли к фронту и набрели на карателей.
— Проведете мимо засады?
Тихов глянул на солнце. Понял: поведет партизан — опоздает домой. Тогда его ждет судьба соседа... И все же согласился.
Благополучно обойдя деревню и засаду, остановились. Тихов предложил: он выйдет на дорогу первым и, если опасности нет и дальше, поднимет руку. Не успел он сделать и десяти шагов, как послышался цокот копыт и скрип телег. Проводник и партизаны притаились в зарослях, приготовили оружие. Мимо проехало подвод пятнадцать с гитлеровцами, и дорога вновь опустела. Обождав немного, подпольщик прошел по проселку, огляделся, затем поднял руку. Партизаны быстро пошли за ним.
Еще около часа Тихов вел их знакомыми тропками. Наиболее уставшие отстали. Когда они подтянулись, Тихов объяснил, как идти дальше. Те двое от всего сердца поблагодарили, пожали руку. Измотанные дальней дорогой люди снова тронулись в путь.
Михаил Тимофеевич подошел к деревне, когда уже совсем стемнело. Пришлось со стороны огорода ползти к дому по-пластунски. Вот показалась банька, до избы рукой подать. Вдруг кто-то кашлянул, послышалось: «И чего нас гоняют из засады в засаду?»
Тихов медленно пополз назад, к кустам. Неожиданно под коленкой что-то слабо хрустнуло.
— Стой! Кто идет?
Тихов замер, припав к земле. Неужели влип? В темноте он рассмотрел: из-за бани вышел человек с винтовкой, сделал несколько шагов вперед, потоптался на месте, вернулся обратно.
— Ну что? — спросил его кто-то.
- Никого.
Только через полчаса, обогнув баню, председатель сельсовета дополз до забора, пролез в дыру и очутился в своем дворе. Шарик, прибежавший с улицы, виляя хвостом, ластился к хозяину.
Партизаны, которых выручил Тихов, были из Уторгошского района. Преследуемые карателями, они с боями пробивались в белебелковские леса. С председателем сельсовета разговаривали их вожаки.
Отряд из 64 человек был создан в июле 1941 года, как только гитлеровцы приблизились к Уторгошскому району. Командиром стал первый секретарь Уторгош-ского райкома партии Григорий Александрович Рябков, а комиссаром — председатель райисполкома Алексей Яковлевич Шилов. С первых же дней отряд повел активные боевые действия.
Против уторгошских партизан были брошены армейские части и карательные отряды. Началась неравная борьба. И даже в этих труднейших условиях партизаны сумели разгромить идущую к фронту автоколонну врага у деревни Звад.
Преследователи использовали то обстоятельство, что в районе не было крупных лесных массивов. Рябков и Шилов приняли решение—часть партизан оставить на месте для подпольной работы, а остальным пробиваться на юг области, в белебелковские леса. Путь их лежал через Солецкий и Волотовский районы. Отбивались от карателей и полицейских, обходили засады. Когда подошли к деревне Верёхново, продукты кончились, почти не осталось боеприпасов.
И все же патриоты достигли цели. Большая часть отряда во главе с Рябковым и Шиловым завершила переход успешно и влилась во 2-ю партизанскую бригаду. Небольшая группа в ходе боя с карателями вынуждена была отступить, потеряла связь с отрядом, и е$ пришлось выйти через линию фронта на Большую землю.
