Зинаида Сыромятникова
"АЛЕКСАНДР СЕРГЕЕВИЧ"

Саша Козак в пятнадцать лет стал связным ЦК партии Украины. На снимке - Александр Сергеевич сегодня

   - Сашка! Александр Сергеевич пришел!.. - закричала Нина, сорвавшись с постели, и выбежала из комнаты. За ней - Аня и две Нади. Из коридора донеслись смех, визг, возня...
   Я натянула на голову одеяло: "А ну вас с вашим Александром Сергеевичем!.. Человеку, может быть, впервые за столько месяцев удалось заснуть, ни о чем не думая, ничего не опасаясь, в теплой, чистой постели, а им какой-то Сашка дался. Крик подняли, сумасшедшие..."
   Но вдруг и меня что-то подбросило на кровати. Стоп! Какой такой Сашка мог появиться? Неужели тот мальчишка, который прошлой весной приходил из Киева? Он! Никакого другого Сашки у нас не было! И, уже на ходу натягивая на себя платье, я тоже выскочила в коридор.
   У лестницы девчата обнимали худенького лохматого парнишку.
   - Отстаньте вы, очумелые! Я вшивый, заразный... - отбивался он.
   Но тут появился Сергей Яковлевич, и девчат словно ветром сдуло. В конце коридора, у лестницы остался только мальчишка. Волосы взлохмачены, штаны в дырках, на ногах веревками привязаны остатки какой-то обуви. Мальчишка, чеканя шаг, двинулся навстречу Сергею Яковлевичу:
   - Разрешите доложить, товарищ начальник, связной Центрального Комитета Коммунистической партии большевиков Украины Александр Сергеевич Козак прибыл из тыла врага, - отрапортовал звонко и... расплакался.
   - Что ты, Саша? - Сергей Яковлевич нежно обнял худенькие плечи, поцеловал не то серую, не то бурую вихрастую голову.
   А Сашка горько плакал, размазывая по лицу грязь.
   Сергей Яковлевич повел его в свою комнату, на ходу крикнув:
   - Девчата, передать Максимовне, чтоб приготовила для Козака ванну, парикмахера, костюм, ужин... Немедленно!..
   У меня защемило сердце. Я и сама совсем недавно в таком же почти виде прибыла в этот дом. Но я ведь взрослая, выносливая, а этот - еще ребенок... В ушах звучал его голос: "Отстаньте, я вшивый, заразный..." Но ни я, ни одна из моих подруг тогда не имели права знать никаких подробностей. Таков закон связных ЦК партии: не расспрашивать о приключениях даже самого близкого друга.
   Только уже после войны, когда из разведчиков мы снова превратились в инженеров, врачей, педагогов, рабочих, я узнала о военных похождениях Саши Козака.
   ...Он был заядлым футболистом и первым драчуном на Шулявке в Киеве. Школа №71, в шестом классе которой он учился, не очень гордилась Сашей. Хотя он и не позорил ее двойками. Учился сносно, переходил из класса в класс и увлеченно гонял мяч. Мальчишки каждой улицы - команда. Состязались улица с улицей. Возможно, Саша Козак стал бы настоящим футболистом, но началась война...
   Первое Сашкино потрясение: он увидел на улице только что оккупированного немцами Киева Виктора Хохлова, начальника цеха завода "Большевик", которого он любил сильнее родных братьев, потому что Хохлов так забивал голы, что ему мог позавидовать даже король киевского футбола Иван Кузьменко.
   "Как мог Хохлов остаться в Киеве, он ведь коммунист?" - билось в детской головенке, а Саша знал: коммунистов гитлеровцы уничтожают.
   Стояли короткие зимние дни. Снегу намело целые горы Его никто не расчищал, и казалось, что домишки тонули в белом холодном море. Нечего было есть, нечем топить промерзшие хаты. С Лукьянов-ских яров доносились выстрелы. Сашка как-то успел там побывать и сам чуть не попал в число обреченных, которых гитлеровцы гнали на смерть. Там погиб уже не один Сашкин друг с веселой и шумной когда-то Шулявки. "За что их убили, за что?" - мучился мальчишка. И решил мстить убийцам. Стал ходить по лесам. Побывал в Голосеевском и в Святошинском. Решил найти партизан. Но не нашел, а только схлопотал от отца тумаков, чтоб не шлялся черт знает где, а дома сидел да матери помогал... И вот в эти самые черные дни ему повстречался Виктор Хохлов. Нет, это не показалось - Хохлов поманил его пальцем: мол, заходи, хлопчик, ко мне в гости. И Сашка зашел.
   Виктор Хохлов, большой, красивый, сильный, разговаривал с Сашкой как с равным. А потом такое предложил, что мальчишке показалось, будто в хате Хохловых тепло, даже жарко стало, а небо над Киевом снова чистое, светлое, и нет расстрелов в Бабьем Яру, и не висят трупы на Бессарабском рынке, и не лежит в развалинах Крещатик... Хохлов предложил Саше Козаку выполнить задание Киевского подпольного горкома партии - перейти линию фронта, добраться в ЦК КЩб) Украины, доложить о том, что делают подпольщики Киева, объяснить, как им сейчас тяжело, о том, что не на чем печатать листовки, что они лишились раций, продуктов питания, денег. Саше доверялось ответственное дело. От него в Центральном Комитете должны были узнать о зверствах, которые чинят гитлеровцы в Киеве. Он должен был получить для подпольщиков новое задание ЦК
   И все это Хохлов поручил ему, Сашке, обыкновенному шулявскому пионеру Сашке Козаку, которому только что исполнилось четырнадцать лет.
   Это было в февральский морозный день 1942 года. В одном из домиков на Третьей дачной горевала Матрена Федоровна, Сашкина мать, оплакивая пропавшего сына. А сын ее в это время шел в неизвестность. Мальчишку ничто не пугало. Даже после того, как его друг и ровесник, с которым вместе вышел на выполнение важного партийного задания, струсил, сбежал. Сашка шел один в другой мир, который получил название - Большая земля.
   В кармане пиджачка - метрическое свидетельство на имя Александра Сергеевича Козака, рожденного 18 сентября 1927 года в селе Степановцы Киевской области. Это был его единственный и настоящий документ. А все остальное, что говорил мальчик полицаям, старостам, которые его задерживали, немцам в комендатуре, было "легендой" разведчика, придуманной Виктором Хохловым и его другом Сергеем Пащенко. Сашка - воспитанник детского дома, и у него никого нет на белом свете, кроме сестры Ольги, которая живет в селе Прохоровке, и, чтобы не умереть с голоду, он идет к ней.
   Люди жалели нищего, голодного, но веселого мальчишку. Ему помогали переезжать через мосты, которые охранялись немецкими часовыми и полицаями. Сашке везло. Появившееся чутье разведчика подсказывало, когда нужно пробраться лесными чащами, а когда легализоваться - идти к старостам, в комендатуры, просить разрешения переночевать. И только однажды ему не повезло.
   - Скотина, большевистский агент! Да ведь за Прохоровкой проходит фронт! - закричал на него комендант.
   Сашку арестовали. Сидит за решеткой в подвале посланец Киевского подпольного горкома партии. Рядом такой же, как и он, малец, упрямый, молчаливый. Фашисты его бьют, пытают, но молчит мальчишка, не говорит, зачем крутился возле немецких окопов. Только когда понял, что не выйти ему из гестапо, признался Сашке, что он советский разведчик, должен был принести воинам Красной Армии сведения о вражеских укреплениях и вот попался.
   - Запомни, друг, Мазалов моя фамилия, Анатолием звать. Расскажи товарищам, как погиб Толька Мазалов, погиб, но не предал...
   Сашка понял, что ему теперь вдвойне необходимо вырваться отсюда - заменить стойкого парня. И он убежал. Удалось. Сашка видел, как вели на казнь Мазалова, видел его тонкое, измученное тело висящим на дереве. Это было в городе Обояни Курской области.
   Погиб Толя. А Сашка выжил и как-то ночью добрался до оврагов, где увидел родные шапки с красными звездочками.
   - Я "пропуск номер десять", передайте в политотдел армии, что пришел "пропуск номер десять", - шептал дрожащий от усталости и волнения Саша па- роль.
   ...Так в конце апреля 1942 года появился в Луганске, Сашка Козак. Тогда я с ним и познакомилась. Свыше двух месяцев пробирался он на Большую землю. Голодал, терпел издевательства, но дошел, передал все, о чем просили киевские подпольщики; по адресам явок, сообщенным Сашкой, пошла в Киев помощь, а Козак остался на время в Луганске.
   5 сентября 1942 года недалеко от оккупированной немцами деревни Юрчевки Харьковской области появился самолет с красными звездами. Отделились от него две маленькие точки. Из точек вырвались зонты парашютов и стали медленно приближаться к земле. Под одним из парашютов был Сашка Козак, которого в ЦК партии теперь величали "Александром Сергеевичем".
   В подкладке штанишек зашит лоскуток - документ, который свидетельствовал, что комсомолец Александр Козак является связным ЦК КП(б)У, облеченным доверием начальника Украинского штаба партизанского движения Тимофея Амвросиевича Стрекача. В руках у Саши наган, подарок от работника ЦК партии Сергея Яковлевича Ваксмана. Пусть только приблизится к Саше хоть один фашист!
   Ночная земля встретила тишиной. Нигде никого. Даже товарища потерял. Разрезал на кусочки парашют, как учили, закопал в землю, поел, зарылся в стог сена и уснул. А утром вытащил из кармана уже ненужный револьвер, расстрелял патроны в воздух, разобрал наган на части, разбросал их и двинулся в путь.
   И вот он на платформе немецкого эшелона, который зачем-то гонят порожняком. Забился в уголочек, да тут нагрянула охрана.
   - Документы!
   - Дядя пан, вот хорошо, что вы пришли. Там поломка, глядите, чтоб авария не приключилась, - на железнодорожного жандарма смотрели чистые, как небо, мальчишечьи глаза.
   Рука отпустила ворот курточки.
   - Показывай!
   Мчится эшелон. Пустую платформу бросает из стороны в сторону. Толстяк немец с трудом идет за шустрым пареньком.
   Раз! (Недаром Сашка слыл лучшим нападающим среди юных футболистов Шулявки.) Два! Один, другой пинок сильной ногой, и жандарм летит с платформы вниз, под колеса...
   Золотом переливалась под еще теплым осенним солнцем листва киевских садов, когда Александр Козак появился на родной Третьей дачной. Но некому было ему предъявить документ товарища Строкача, некому было передать задание ЦК партии. К этому времени погибли и Виктор Хохлов и Сергей Пащенко. Много прошло дней, пока удалось напасть на след Киевского подпольного горкома партии.
   Встреча с представителем горкома состоялась в тенистом сквере на улице Чкалова.
   Недавно мы втроем сидели в том- скверике на скамейке у памятника Чкалову. В осенний день 1942 года его здесь не было. Многого тогда здесь не было: и шумной ватаги нарядной детворы, и беззаботно отдыхающих киевлян, и пышных цветочных клумб. Были тогда здесь только двое, которые сидят сейчас рядом со мной и вспоминают, вспоминают... Один из них, Александр Сергеевич Козак, - слесарь завода "Точэлектроприбор" - предприятия коммунистического труда, другой - доцент Киевского политехнического института Николай Степанович Ко- роль.
   Король и Козак - какие гордые, важные фамилии! Ох как мало было важного в этих людях в день их первой встречи...
   Учитель истории Николай Степанович Король, которого трудная военная судьба забросила в оккупированный фашистами Киев и сделала подпольщиком, с волнением шел на свидание с представителем ЦК партии, прибывшим с Большой земли.
   И вот Король уже. на месте, а представителя ЦК почему-то нет. Николай волнуется: "Неужели предательство?" Но вокруг как будто все спокойно. В скверике пусто. Только на одной скамейке дремлет худенький мальчонка. Время от времени он поднимает голову и разглядывает одиноко прогуливающегося по аллейке Короля.
   "Чего надо здесь этому сопляку! - думает Король. - Еще раз глянет, подойду и заеду в морду... Не иначе - шпик".
   Но вдруг мальчишка встал и подошел к Николаю:
   - Дядя, вы не скажете, какой сегодня день? Не среда ли?
   - Ты что, не выспался? Сегодня пятница, - ответил на пароль удивленный Николай.
   - А как можно пройти на Крещатик, не покажете?
   - Тебе кланялась Валя, - машинально ответил Король и, не выдержав, тревожно спросил: - А где же представитель ЦК? С ним что-нибудь случилось?
   - Что же могло с ним случиться? Это я сам и есть, - улыбнулся Саша и облегченно вздохнул. - Наконец встретились, думал уже, что не найду вас...
   Николай растерянно смотрел на мальчишку. А может быть, и в самом деле все это гестаповская затея? Но пароль?..
   Представитель ЦК тем временем взял взволнованного учителя под руку, усадил на скамейку, сел рядом и совсем по-взрослому, толково стал говорить:
   - У меня мало времени, я должен уже возвращаться. Слушайте, что мне поручено передать киевским подпольщикам: вы должны немедленно заняться организацией партизанского отряда. Свяжитесь с Житомирским, Черниговским, Каменец-Подольским и Винницким подпольем. Запомните адреса, пароли, - и стал медленно диктовать.
   Когда Король несколько раз тихо все повторил, Саша продолжал:
   - Пусть дадут людей, оружие, все, что нужно для партизанского отряда. Задание - чтобы через станцию Шепетовка не прошел ни один немецкий эшелон. Товарищи также просили активизировать действия. Надо как можно больше разбрасывать листовок. Население должно знать, что делается на Большой земле, на фронтах. Если у вас нет рации, укажите место, куда ее сбросить с самолета.
   Король удивленно и внимательно слушал мальчика. У Саши в руках появилась миниатюрная топографическая карта.
   - Карандаш имеется? Отметьте то место, где у вас есть свои люди, куда лучше всего сбросить радиостанцию... Вы не беспокойтесь, я понимаю, потом разберусь и уничтожу.
   Николай Степанович внимательно рассмотрел карту.
   - Вот, пожалуй, здесь... Сорок километров от Киева, по направлению к Житомиру, возле села Нежиловичи. Там высотка, около речушки, вдали от дорог... Наши по ночам в том месте рыбачат. Заметят самолет - разложат костер. И оружия нам немного не мешало б сбросить...
   Король рассказал Саше о положении дел в Киеве, о гибели членов бюро подпольного горкома, о людях, которые, невзирая ни на что, бесстрашно действуют в оккупированном городе.
   Через несколько месяцев, когда Александру Козаку удастся снова перейти линию фронта и добраться до ЦК партии Украины, он обо всем этом доложит секретарю ЦК Демьяну Сергеевичу Коротченко, руководившему подпольной партийной борьбой на Ук- раине.
   А пока в базарной толкучке Николай и Саша трогательно прощались, чтобы встретиться уже только после войны.