Эрвин Мартинсон
ВАННАСЫ С ОСТРОВА ХИЙУМАА

Активно участвовала в подпольной борьбе с фашистскими оккупантами эстонская семья Ваннасов. На снимке - Марта Ваннас с дочерьми

   Они встретились в тюрьме. Впервые с тех пор, как фашисты увели их с хутора.
   - Сестричка! Родная! - вскрикнула Мэта и, растолкав охранников, бросилась к Хелье.
   Сестры обнялись. И вдруг Мэта радостно выпалила:
   - А ты знаешь, мне тоже дали четыре года концлагеря! Столько же, сколько тебе!
   - Нашла, дурочка, чему радоваться, - крепко обнимая сестру, сказала Хелье. - Малый ребенок...
   - Малый ребенок! - обиделась Мэта. - Четыре года концлагеря - значит, не такая уже маленькая!
   ...Когда в семье Виллема Ваннаса узнали о ранении Хельмута, шестнадцатилетняя Мэта сказала отцу:
   - Сегодня с подружками договорились - пойдем добровольно в истребительный батальон. Ведь мы комсомольцы... Я должна заменить брата, пока он лежит в госпитале.
   Вечером, достав школьный атлас, Хелье и Мэта долго разыскивали на карте город с незнакомым на- званием.
   - Где же он есть, этот Рыбинск? - нетерпеливо приговаривала Мэта, водя пальцем по карте.
   - Наверное, где-то у воды, - предположила Хелье.
   - Это почему ж так?
   - Думать надо - вчитывайся в название!
   И вот на конверт ложатся слова: "Хельмуту Ваннасу. Город Рыбинск, почтовый ящик 26, палата 25".
   Но не дошло письмо до раненого воина с эстонского острова Хийумаа. Остров в то время был уже отрезан от Большой земли. И письма Ваннасов (другое отправил отец) вернулись в хутор Пюхалепа. Вернулись тогда, когда оккупанты уже топтали землю Хийумаа. На конверте стояла резолюция полицейского комиссара в Кярдла господина Таммемяги пюхалепаскому констеблю: "Для проведения следствия. В качестве свидетеля допросите начальника "Омакайтсе" Александра Реммелькоора".
   Что же говорилось в письмах, которые сестры и их отец Биллем Ваннас отправили Хельмуту? Оригиналы этих писем, видимо, не сохранились. Но в архиве полиции безопасности и СД удалось отыскать выдержки из написанного. Их сделал фашистский полицейский комиссар Таммемяги. Вот эти выдержки:
   "Из письма Мэты Ваннас от 22.08.1941 г адресованного ее брату Хельмуту Ваннасу в госпиталь города Рыбинска, почтовый ящик № 26, палата 25:
   ...Не падай духом, будь молодцом. Ты еще понадобишься нашему коммунистическому обществу.
   ...Я здесь тоже в истребительном батальоне и, если потребуется, возьмусь за оружие и покажу этим кровожадным фашистам, где, по справедливости, их место.
   ...Остается пожелать еще скорого и победоносного окончания войны... Сестра Мэта".
   "Выдержка из письма Виллема Ваннаса от 21.08.41 г., что послано сыну Хельмуту Ваннасу по вышеприведенному адресу:
   ...Теперь и Эвальд защищает дорогую Родину и другие. Надеемся, что все кончится хорошо и наш злейший враг будет разбит. Так что выздоравливай, и будем бороться до последней капли крови против ненавистного врага. Это сделаем и мы, кто остался дома. В последней возможности блажен тот, кто отдаст жизнь за свою великую социалистическую Родину. Возможно, что увидим еще друг друга. С наилучшими надеждами приветствуем тебя и целуем всей семьей. Отец".
   Не суждено было этим пламенным строкам, полным веры в победу, дойти до берегов Волги. Не суждено было Виллему Ваннасу увидеть больше своего сына - слуги свастики из числа эстонских буржуазных националистов расстреляли Виллема Ваннаса, отца семерых детей. Трагедия произошла 27 ноября 1941 года, на двадцатый день после ареста.
   За что же был арестован, а затем и расстрелян Биллем Ваннас?
   "Знаю Виллема Ваннаса с 1926 года, - доносил предатель Реммелькоор. - Биллем Ваннас был до установления Советской власти в Эстонии сторонником Советской власти. Когда в Эстонии была установлена Советская власть, Виллем Ваннас стал энергично за нее агитировать. Когда немец объявил войну Советской России, Виллем Ваннас говорил, что немцы будут разбиты Красной Армией за несколько недель, что Красная Армия непобедима. Немецкие фашисты не должны одержать над нами победу - для этого все граждане Эстонии должны внести свой вклад. Лучшего строя нет, чем коммунистический строй, которого он все время ждал. Виллем Ваннас говорил, между прочим, что народ в полной мере поддерживает коммунистический строй..."
   Из архивных документов полиции безопасности и СД видно, что Виллем Ваннас смело держался на допросах. Он бросил в глаза предателям гневные слова: "Временщики вы! Наступит час, когда вы и ваши хозяева ответите за нас. Слышите - за все! Вам за все отомстят мои дети!"
   Дети... Не знал Виллем Ваннас, что через два дня после его ареста местные предатели еще раз окружат дом, в котором жила его семья, и, как в первые дни оккупации увели старшую дочь Хелье, уведут младшую - Мэту. Четверо из одной семьи - в гестаповских застенках. Даже в самом страшном сне не мог увидеть Виллем Ваннас, что ни ему, ни его жене Марте (она была арестована вместе с мужем) никогда больше не суждено будет войти в дом, где когда-то так дружно жила их семья. Не знал он и того, что в их доме главой семьи стал теперь мужественный сын его - Раймонд, четырнадцатилетний мальчик. Он взял на себя все заботы по содержанию и воспитанию одиннадцатилетнего Вильяма, семилетнего Юло и четырехлетнего Иво...
   Оказавшись в гестапо, жена и дочери Ваннаса не пали духом, не сдались. Они держались "по-ваннасовски". После встречи в хаапсалуской тюрьме, описанной вначале, Хелье и Мэта вместе с матерью прошли через муки еще нескольких фашистских тюрем и концлагерей. В январе 1942 года их погрузили в Хаапсалу на открытый грузовик и при тридцатиградусном морозе, легко одетых, привезли в оккупированный Таллин.
   И вот тюрьма в Таллине, на Ласнамяэ. Молодые узницы - Мэта и Хелье Ваннас, Сальме Синиорг, Хельо Витсур и русская девушка Лида - в одной камере. Утро 1 мая 1942 года. Узницы, крепко взявшись за руки, стоят посредине небольшой тюремной камеры и, бросая вызов тюремному начальству, поют:
   
   Вперед, заре навстречу,
   Товарищи в борьбе...
   
   Песню невозможно убить. Ее подхватили другие камеры. Это девушки услыхали уже позже, когда их поодиночке водворяли в темные тюремные карцеры.
   Мэту Ваннас и ее подруг перевели в тюрьму, что в Таллине, на Тарту маантеэ. Фашисты и их пособники пытались во что бы то ни стало сломить юных узниц. Но в ночь под новый, 1943 год в сыром подвале фашистского застенка комсомолки запели "Интернационал".
   И вот Мэту и ее подруг переводят уже в четвертую по счету тюрьму - таллинскую Центральную. Но чем толще становились стены, за которые враги прятали узниц, тем сильнее росла их решимость сопротивляться, бороться.
   Они решили наладить связь с товарищами по неволе. Их идейными руководителями стали старшие товарищи, коммунисты Юнман и Веэберман. Эти женщины были уже хорошо знакомы с порядками таллинской Центральной тюрьмы. "Знакомство" это произошло еще во времена диктатуры Пятса - Лайдонера.
   Присмотревшись к новым узницам, они через некоторое время попросили девушек всяческими путями узнавать, сколько людей ежедневно вывозится из Центральной тюрьмы на расстрел. Лишь потом Мэта, и Хелье, и их подруги узнали, что это было первое задание, полученное подпольной комсомольской организацией таллинской Центральной тюрьмы.
   
   ...Я сижу вместе с Мэтой Ваннас в ее кабинете и, сознаюсь, временами забываю про авторучку и журналистский блокнот - так захватил меня рассказ о подпольной комсомольской организации Центральной тюрьмы, о героическом сопротивлений узниц из сорок шестой камеры, их старших товарищей.
   - Встречи членов нашей организации проходили в сорок второй камере у товарища Веэберман, - вспоминает Мэта Ваннас.
   - Каким образом? - интересуюсь я.
   - Тогда, во второй половине периода оккупации Эстонии, в тюрьме был установлен такой порядок, что узники могли время от времени посещать другие камеры...
   - Собирались все сразу?
   - Нет, нет. Это выдало бы нас. Наоборот, приходили по одному, в разное время, даже в разные дни. У нас, у девушек, была своего рода "цепочка" - по ней мы и получали указания от товарищей Юнман и Веэберман.
   - Какой характер носили эти задания?
   - Самый разный. Главное, чем мы занимались, - это добыча правдивой информации о положении на фронте. Эти данные ценились дороже всего. Они придавали людям силы, чтоб продержаться, не пасть духом. А такие, к сожалению, были среди узников. Были и такие, что в результате перенесенных ужасов потеряли все или почти все человеческое. И продавали товарища за кусок хлеба. Кусок хлеба - и человека расстреливали. Были и такие, что дурно влияли на остальных. Вот мы, члены подпольной комсомольской организации, и должны были нести узникам слова правды.
   - Но как?
   - У нас была связь с коммунистами, находящимися на свободе.
   Осуществлялась она с помощью узников, которых вывозили на работу в город. Отличной связной была, например, Хельо Витсур. Она не раз показывала пример смелости и находчивости. Однажды Хельо получила задание тайно вынести из тюрьмы письмо, адресованное нашим друзьям на свободе. Утром выстроили узников для отправки на работу - разгружать дрова на станции Таллин - Вяйке. И вот, когда Хельо уже показалось, что опасность миновала, вдруг охранники начали обыск. Причем особенно тщательно обыскивали Хельо. Что делать? Ведь в случае обнаружения письма под удар будет поставлена организация, а также товарищи, которым оно адресовано. Хельо достала запрятанное письмо, скомкала его, быстро и незаметно проглотила.
   - Как распространялась полученная информация?
   - Информацию - чаще всего это были коротенькие записочки на клочке бумаги - прятали в "почтовых ящиках". Один из таких "ящиков" был в уборной. Ну, а поскольку я считалась "дипломированной уборщицей уборных", то мне часто приходилось распространять нашу "Тюремную правду". Почти в каждой камере у нас были доверенные люди, которым я передавала содержание очередной весточки с воли. А эти доверенные (они, кстати, не знали о существовании нашей организации) потом, при удобном случае, передавали сведения своим товарищам... Комсомольская организация просуществовала до конца августа 1944 года, пока нас не увезли в Штуттгоф...
   Война вырвала из семьи Ваннасов трех ее членов. Отца расстреляли "омакайтчики", мать умерла в фашистских застенках. Геройски погиб, сражаясь в частях Красной Армии, их сын, офицер Хельмут Ваннас.
   Вернувшись на родной остров, сестры Ваннас активно включились в строительство новой жизни. В первый же день Мэта достала из тайника, сооруженного отцом в каменной стене дома еще в первые дни оккупации, комсомольские билеты: свой и сестры Хелье. И вот Мэта Ваннас, бывшая узница многих тюрем и лагерей, уже секретарь волостного комитета комсомола, заведующая отделом, а затем второй секретарь уездного комитета комсомола. Быстро прошли годы учебы в партийной школе. Ее избирают первым секретарем райкома комсомола. С 1954 года Мэту выдвигают на советскую работу - заместителем председателя Иыхвиского райисполкома, а затем коммунисты этого же района избрали ее секретарем райкома партии. Последние шесть лет Мэта Ваннас депутат парламента республики и член ЦК Коммунистической партии Эстонии, работает председателем Нарвского горисполкома. Она была делегатом XXIII съезда партии.
   Кстати, все Ваннасы - коммунисты. Хелье - бригадир совхоза "Путкасте", брат Раймонд -заведующий отделением совхоза, брат Вильям - колхозный бригадир, брат Юло - председатель колхоза "Сыпрус" на Хийумаа.
   Хорошая семья - Ваннасы!