Возле вагонов, украшенных цветами, плакатами, красными флажками, собралась уйма народу. На перроне царили гомон и веселье. Кто-то достал баян, и полилась полная пафоса и темперамента мелодия. Бородатый солдат отделился от толпы и пустился в стремительный пляс. Казалось, земля стонет под его ногами. Присутствующие расступились, хлопая ладошами в такт музыке. Лица выражали возбуждение и радость.

Ну-ка в круг, давай плясать, Места ведь не занимать!

Мимика, жесты, темп, которыми сопровождал бравый солдат свой танец, очаровывали окружающих. Так и подмывало всех хотя бы притопнуть в такт музыки.

Притопывай, наяривай, Под баян выкомаривай!

Фотоаппарат схватил своим волшебным глазом отрывок этой незабываемой сцены и запечатлел ее такой, какой она произошла когда-то на перроне какого-то вокзала...

И вот много лет спустя эта фотография передо мной. Прислал мне ее из Москвы Владимир Гальперин, бывший военный корреспондент, ныне сотрудник «Медицинской газеты». На обороте фотографии написано: «Год 1945. Австрия. Конец войны. Гвардии рядовой Мазур, молдаванин из Каменского района, танцует на перроне вокзала перед отправкой на Родину. Ему 50 лет, но когда глядишь, как он танцует, ни за что не дашь этого возраста. Человек с честью прошел сквозь горнило сражений и достойно возвращается на Родину».

И, конечно, не случайно возник вопрос: а где же сегодня этот бравый солдат? Как живет, чем занимается? Желая узнать подробности, которые восполнили бы скупой текст, сопровождавший фотографию, я созвонился с Москвой.

— Товарищ Гальперин? Может быть, у вас есть дополнительные сведения о Мазуре? Полное имя или, возможно, место жительства?

— К сожалению, ничем не могу помочь. Я сообщил вам все, что знал.

Что оставалось делать? С чего начинать поиск? В Рыбницком райвоенкомате, к которому в то время относились населенные пункты бывшего Каменского района мне предоставили гору личных карточек.

— Вот здесь записаны все Мазуры здешних мест,— объяснил мне дежурный офицер.

А через несколько минут, еще раз разглядев фронтовой снимок, добавил:

— Нет, в наших списках вы его не найдете: ведь человеку сейчас под семьдесят, а то и больше. У нас он уже давно не числится.

— Скажите хоть, в каких селах больше всего Мазуров?

Офицер вручил мне целый список населенных пунктов. Что-то около двадцати сел и хуторов.

Решил посетить все села бывшего довоенного Каменского района.

Первым на пути было село Подоймица. Только сойдя с машины, подошел к группе мужчин и, показав фотографию, спросил:

— Будьте добры, может, знает, кто этого человека?

— Да кто его не знает?—последовал ответ.—У нас все знают деда Амвросия Мазура!

Председатель сельского Совета, который тоже оказался среди присутствующих, оседлал свой мотоцикл и поехал перед машиной, указывая путь к дому человека, которого я столько искал. Спустились сначала в долину, а затем поднялись на холмистую, другую половину села. Председатель затормозил около колодца с глубоким каменным корытом. Узкая тропа, извиваясь между тенистыми деревьями, вела к притаившемуся в глубине сада домику. Председатель вошел во двор, подошел к домику и постучался в окно. В дверях появился низенький старичок. Этакий крепкий и даже форсистый, хотя волосы и были густо убелены сединой. Конечно, он! Гвардии рядовой Мазур, который в первый День Победы танцевал на перроне далекой австрийской станции. Познакомились, и дед постелил на завалинке коврик. Мы расселись, и завязался разговор:

— Сколько лет вам, дедушка Амвросий?

— Да как сказать. Говорят, что я не старше самого себя.

Казалось, что он вообще не говорит, а сыплет шутками-прибаутками. Таков уж его характер. Односельчане знают это и утверждают, что шутка сестрой ему приходится, а смех — братом.

Когда началась война, Амвросий находился со своим звеном на току. Прямо оттуда и прибыл в мобилизационный пункт. Да разве мог он размышлять, когда страна находилась в опасности и фашистские орды топтали священную землю Родины?

И куда только ни бросали его неласковые пути-дороги военного времени! Но всегда его попутчиками были оптимизм, вера в победу, задорная улыбка

После продолжительных и трудных переходов, когда усталые бойцы останавливались на привалах Амвросий который успел создать в части небольшой ансамбль умел развеселить товарищей песней и пляской а то и солоноватой солдатской шуткой, побасенкой Он развлекал, вселял уверенность, согревал сердца. Ну, чем же не настоящий Теркин?

Амвросий Мазур участвовал в кровопролитных боях Исско-Кишицевской операции, в освобождении Румынии Венгрии, Югославии и встретил День Победы у подножия Альп.

Вернувшись в родное село, бравый солдат засучил рукава и со всей присущей ему энергией взялся за восстановление родного колхоза. Был рядовым колхозником звеньевым, бригадиром. Неоднократно избирался членом правления колхоза. И всегда оставался тем же весельчаком и балагуром или, как его прозвали, «Василием Теркиным».

Свои «Амвросии Мазуры»— жизнерадостные, веселые исполненные непоколебимой веры в победу, были в каждом взводе, в каждой роте, в каждом подразделении. Все вместе, слившись воедино, они и создали бессмертного Теркина.