С некоторых пор гитлеровцы стали навязчиво внимательны к веселой и вездесущей «кранкепшвестер» из инфекционной больницы, и это не могло ее не встревожить. Вера поделилась своими опасениями с партизанским связным Женей Кондратьевым. Тот посоветовал ей уйти в лесной лагерь местных жителей и обещал отыскать ее там. Вечером девушка рассказала обо всем родителям. Решили уезжать всей семьей — иначе оставшихся расстреляли бы.

С собой брали лишь самое необходимое, но все равно нужны были лошадь и подвода. Просить у старосты нельзя: это вызвало бы подозрения. И Вера решилась на рискованный шаг: утром пошла в деревню, где находилась больница, в которой она работала, и обратилась к «герру немецкому коменданту». Она сказала, что ее родители очень боятся партизан и хотят переселиться поближе к месту работы дочери, в деревню Дубровно.

Комендант не мог отказать «фрейлейн» и распорядился выделить для перевозки ее семьи лошадь с телегой. К вечеру все необходимое было уложено, и в сумерках семья тронулась в дорогу, но не в Дубровно, а в сторону леса. Большую санитарную сумку, набитую перевязочными материалами и хирургическим инструментом, Вера несла на плече. Ящик с лекарствами, накопленными за последнее время, аккуратно пристроила на возу.

Ночью в опустевший домик заглянули гитлеровцы и их лакеи — полицаи. Но Поселяниновы были уже в десятке километров от Путилова. Комендант рвал и метал, грозил всякими карами обманувшей его «кранкен-швестер», но сделать ничего не мог. Лошадь, которую он дал ей, долго потом служила одному из партизанских разведчиков

Было это осенью 1943 года.

Сначала на лесной дороге Поселяниновы повстречались с разведчиками 7-й бригады. Узнав, что Вера медсестра, они повезли ее с собой. Но девушку вскоре, можно сказать, выкрали разведчики 10-й бригады, и она отправилась с ними. Дело в том, что во второй группе разведчиков оказался связной Женя Кондратьев. С ним она чувствовала себя спокойней и уверенней. А медики в то время нужны были всюду.

Так Вера Поселяпинова оказалась в 10-й Ленинградской бригаде, действовавшей тогда северо-восточнее Порхова, в Дновском районе. Родители ее остались в лесном лагере вместе с другими местными жителями. Случилось так, что в 6-й отряд бригады Вера пришла в тот декабрьский день, когда здесь хоронили начальника особого отдела Петра Никитовича Селезня, его ординарца Васю Филиппова и замечательного боевого командира Семена Буренкова: фашисты из засады скосили их автоматными очередями почти в упор.

В таких обстоятельствах появление медицинской сестры оказалось незамеченным. Только несколько дней спустя партизаны обратили внимание на то, что в отряд пришла девушка, которая умело и быстро снимает ползки, обрабатывает раны и снова их перебинтовывает. И при этом находит для каждого ободряющее, доброе слово. В одной из рот не было медицинской сестры, и командование направило туда Веру.

Первое боевое крещение Вера приняла в ночь с 30 на 31 декабря, когда почти все отряды бригады принимали участие в одновременном разгроме нескольких немецких гарнизонов. Отряду, которым командовал Дмитрий Ми-хайлович Перфилов, привелось действовать в деревне Нинково. После тщательной разведки партизаны перекрыли засадами все возможные пути отступления противника, незаметно подошли с трех сторон к деревне и во-рвались в нее. В фашистов стреляли из-за каждого угла, из-за каждого забора. Если кому-то из вражеских солдат все же удавалось уйти, он наталкивался на расставленные по дорогам засады. Внезапность удара принесла успех. Партизаны захватили богатые трофеи. Было взято восемнадцать верховых лошадей. На месте враг оставил много оружия и боеприпасов.

Вера все время оставалась со своей ротой. Работы па этот раз у нее было немного. Она перевязала двух раненых. Тяжелым ударом для Веры была гибель ее подруги — санитарки Раи.

Фашистское командование не могло простить партизанам урона, который они нанесли сразу нескольким гарнизонам. Разведчики 10-й бригады то и дело сообщали, что в Порхов, Дно, Струги Красные, Сольцы стягиваются крупные силы карателей. Стало ясно, что враг готовит крупную экспедицию с целью окружения партизан.

Бригада занимала тогда несколько деревень па севере Дновского района. 6-й отряд располагался в деревне Старое Село. Рота Василия Малиновского, в которой была Вера, стояла заслоном в небольшой деревне, километрах в полутора впереди отряда. Все шло обычным чередом: уходили и возвращались в свои подразделения разведчики, подрывники. Партизаны минировали дороги, взрывали мосты. Все знали, что враг может нагрянуть в любую минуту. Поэтому было усилено охранение, выделены дежурные подразделения.

Бой разгорелся утром 4 января 1944 года. Накануне вечером Вера после бани легла в чистую мягкую постель, предложенную хозяйкой. Это была такая радость! После многих бессонных ночей девушка крепко уснула. Разбудили ее взрывы снарядов и мин. Было уже светло. Дом пустовал. Хозяева где-то укрылись. Вера быстро оделась. Она долго не могла найти валенки. Потом наконец догадалась заглянуть в печь. Они были там. Вера обулась, схватила санитарную сумку и выскочила из дома.

Гремела пулеметная, винтовочная и автоматная стрельба. Постояв за углом дома и прислушавшись, Вера кинулась огородами к краю деревни. Вскоре она увидела раненого партизана. Тот полулежал на завалинке дома. Медсестра перевязала его. Второй раненый полз, выбираясь из-под обстрела по противоположной стороне улицы. Вера оказала первую помощь и ему. Укрываясь за строениями, она собрала в одно место девять раненых партизан.

Уже слышны были крики карателей. За деревней виднелась цепочка отходивших бойцов роты. Выхватив из кармана пистолет, Вера кинулась за ними. Бежать оставалось, наверное, еще метров семьдесят, но уже не хватало сил. И тогда она дважды выстрелила в воздух и завернула такое, что ни до, ни после этого от нее не слыхивали.

Пригибаясь, бойцы быстро добежали до деревни, подхватили раненых, парня с пулей в животе уложили на носилки. Невдалеке, рядом с двумя убитыми, торчал ствол миномета. Кто-то вызвался взять его, побежал и был сражен фашистской пулей. Молча, торопливо, помогая раненым, партизаны добрались до леса. Боец на носилках по дороге скончался. Рота вышла на основной рубеж обороны отряда и заняла свою позицию.

Два дня отбивалась бригада от наседавших со всех сторон карателей. Многие партизаны погибли, но фашисты понесли значительно большие потери. Все эти дни Вера Поселянинова ни на минуту не покидала позиций своей роты, перевязывала раненых, отправляла их в безопасное место. С командного пункта в бинокль хорошо была видна ее темная фигурка на фоне белого снега. Она возникала то в одном месте, то в другом среди державших оборону партизан.

В конце концов бригада под покровом ночной темноты вывела все мирное население в лес, нащупала просвет в кольце окружения, свернулась в походную колонну и ушла. Гитлеровцы не преследовали ее — на это у них не хватило сил. Но они сожгли деревни, в которых располагались партизаны.

После этого почти постоянным местом дислокации бригады стало несколько деревень с центром в Больших Павах (Порховский район). Малые Павы занимал 6-й отряд. Ротами и взводами уходили отсюда партизаны в заса-ды — чаще всего на шоссе Луга — Псков. На железной дороге Псков — Порхов — Дно подрывники спускали под откос вражеские эшелоны. Партизанская война во вражеском тылу продолжалась.

Вместе со своей ротой выполняла боевые задания и Вера. Одно из них запомнилось ей больше других. Было это в январе 1944 года, в холодное и снежное время. Подразделение получило приказ выйти к шоссе Луга — Псков, устроить засаду и ударить по откатывавшимся из-под Ленинграда фашистским частям. К рассвету народные мстители были на месте. Они установили метрах в двухстах одна от другой мины натяжного действия, замаскировались и стали ждать.

Мороз стоял крепкий. Одеты и обуты партизаны были не ахти как. Но никто не шелохнулся. Когда рассвело, все сначала услышали гул моторов, а затем увидели вражескую колонну. На одну мину наскочила головная машина, вторая отсекла от колонны несколько грузовиков. Партизаны открыли по ним шквальный огонь. Автомобили останавливались поперек дороги, сползали в кюветы. Некоторые загорелись. По команде Малиновского рота бросилась на шоссе. Бойцы били в упор по выскакивавшим из машин гитлеровцам. Грузовики, замыкавшие колонну, разворачивались и на полном газу устремлялись в обратном направлении. В этом бою Вера действовала наравне со всеми партизанами. Она вела огонь из автомата, собирала брошенное врагом оружие. Налет был столь неожиданным, что фашисты не смогли организовать сопротивление. Медсестре перевязывать было некого.

Через некоторое время Вере стало известно, что группа партизан отправляется па сложное и ответственное задание. Она попросила командование включить и ее в эту группу. Вскоре добровольцев снарядили в дорогу. Сложным и нелегким путем проследовали они до деревни Рубцовщины на берегу Чудского озера. О том, что 10-я бригада после боев с отступавшим противником соединилась с частями Красной Армии, Вера узнала уже в Рубцовщине.

2-я Эстонская партизанская бригада, сформированная на берегу Чудского озера, состояла наполовину из эстонцев, наполовину из русских. Это были партизаны, прибывшие из различных соединений. Бригада приняла в свои ряды также некоторое число бойцов и командиров регулярных частей Красной Армии. Вера была назначена начальником медицинской службы второго, русского отряда.

В один из первых дней марта бригада получила задание перейти Чудское озеро, углубиться в лесные массивы центральной Эстонии и начать там развертывание партизанской борьбы.

Шли партизаны ночью, днем укрывались от фашистских самолетов под парашютами, натянутыми на поднятые оглобли саней. Лошади тоже стояли под парашютами. К началу третьего дня партизаны приблизились к проти-воположному берегу озера, который был сильно укреплен и охранялся. Прорываться пришлось с боем. Потом снова бригада шла сутки за сутками напролет, останавливаясь лишь на короткие привалы. Фашисты то там, то тут преграждали ей путь небольшими заслонами, которые партизаны сминали. В небе кружил самолет-разведчик. Ни часа сна, ни дня без боя — люди выбивались из сил, но нужно было идти. И они шли, спотыкались, падали, но шли. Вере, единственной женщине в отряде, приходилось тяжелее всех. Раненых прибавлялось, каждому нужно было помочь. А тут еще у нее самой разболелось колено, поднялась температура.

Как-то в небольшом еловом лесу партизаны остановились на привал. Некоторые пытались подкрепиться и засыпали с сухарем в руке. Но тут прибежал дозорный. Он доложил командиру, что из соседнего леса на дорогу выходят группами и в одиночку гитлеровцы. Сна как не бывало. На коротком командирском совещании решено было занять оборону. Это было сделано, оставалось только ждать. Фашисты, ничего не подозревая, строились в плотную походную колонну. Они, судя по всему, прочесывали лес за дорогой и ничего там не обнаружили. До вражеской колонны было не больше ста метров. Вскоре прозвучала команда «Огонь!». На уничтожение вражеского подразделения потребовалось пятнадцать — двадцать минут. Противник не мог оказать организованного сопротивления. Он не мог ни уйти, ни укрыться. Батальон ка-рателей перестал существовать.

Наступило некоторое затишье. Два дня партизаны продвигались беспрепятственно. Но фашистское командование, видимо, следило за этим продвижением. На третий день, прежде чем вступить в большой, далеко тянущийся лес, партизанам предстояло пересечь поросшую кустами низину, по дну которой бежал ручей. Головной дозор пересек ее. За ним двинулась колонна. И вот, когда второй отряд вытянулся на открытую местность, ударили вражеские пулеметы. Они били из-под каждого с виду безобидного снежного бугра. Автоматные очереди раздавались там и тут. Из-под моста пулю за пулей посылал снайпер. Плотно ложились мины.

Люди пытались укрыться под берегом ручья, но до него добежать удалось немногим. Вера переползала по снегу от раненого к раненому. Она перевязывала их и оттаскивала к ручью. Всем, кто мог двигаться, она при-казывала уходить вдоль ручья под защиту леса. Ползком, пригнувшись, прячась за береговыми выступами, раненые устремились к спасительной чаще. Туда же пошла и Вера, сгибаясь под тяжестью тела тяжело раненного командира. Она не донесла его — он умер на полпути.

В лесу собралось двадцать семь человек. Среди них было восемнадцать раненых. Возможно, спастись удалось кому-то еще, но этого никто из двадцати семи не знал. Партизаны смотрели на Веру, и та, чувствуя, что многое зависит теперь только от нее, сказала:

— Пойдем обратно. Раненых нужно вынести... Это было единственно правильное решение. Все пошли за медсестрой. Лишь через трое суток им удалось покинуть лес: фашисты блокировали его, простреливали вдоль и поперек дороги и просеки, но прочесать не решались. Переходя через железную дорогу, партизаны натолкнулись на вражеский патруль. Завязалась перестрелка.

Линию перешло всего двенадцать человек. Эти двенадцать, и с ними Вера Поселянинова, продолжали двигаться на восток, обходя хутора и деревни и лишь по ночам пересекая большие дороги. Последние сухари из Вериной санитарной сумки, которые она берегла как неприкосновенный запас, давно были разделены и съедены.

Озеро бойцы увидели с пригорка. Оно лежало километрах в пяти — семи. Остановились, посовещались и решили, что всем вместе на лед через береговые укрепления не пройти. Решено было разделиться на три группы. Вера пошла с тремя бойцами. Несколько дней бродили партизаны по лесам вдоль берега Чудского озера, выискивая удобное место для перехода. На одном из привалов на них напали полицаи. Раненной в плечо Вере и одному из ее спутников удалось спастись. Полицаи с собакой охотились за ними допоздна и отстали лишь с темнотой. Только тогда Вера попросила спутника достать из санитарной сумки индивидуальный пакет и перевязать ее. Кровь заливала рукав, текла по боку, просочилась в валенок. Рана оказалась тяжелой — разрывная пуля раздробила плечевой сустав, и рука висела неподвижно.

Вдвоем они продолжали идти, то приближаясь к берегу, то отдаляясь от него. Питались подснежной клюквой в брусникой. На пустом хуторе нашли в бочке немного квашеной капусты. Ночью вышли к самому берегу озера. Здесь было так тихо, как нигде за все время их трудных странствий.

Проволочное заграждение Вера и ее товарищ преодолели благополучно. А на озерном льду гитлеровцы обнаружили их. Загорелись прожекторы, загрохотали взрывы снарядов. Боец бросился бежать, лучи прожекторов увя-зались за ним. Больше Вера его не видела. Она медленно, опираясь на палку, брела на восток. Человеческие силы не беспредельны: обессилев от истощения и потери крови, девушка упала на лед и потеряла сознание.

Началась самая трагическая страница жизни Веры Поселяниновой — вражеский плен. От него в памяти сохранились лишь отдельные, подчас не связанные один с другим штрихи. Допрос. Ее посадили на стул. Запекшиеся губы произносят одно только слово— «пить». Офицер приказывает переводчику принести воды, сам протягивает кружку. Но едва сделан первый глоток, как по кружке ударяет кулак. Вера на полу, зубы выбиты. И снова в памяти провал. Еще видится какой-то едва освещенный погреб. Она лежит на полу, видит сосульки под потолком. Опираясь спиной о стену, с трудом поднимается, хватает кончик сосульки и снова падает. Когда приходит в себя, сосульки уже нет — растаяла в руке...

Несколько других, столь же тяжелых воспоминаний. Штрафной лагерь в Тарту. Здесь собраны наши обожженные и покалеченные летчики, моряки с острова Эзель, разведчики, заброшенные в фашистский тыл советские радисты. У Веры с обмороженных пальцев левой ноги совсем сползла кожа, отстают сухожилия, обнажились кости. В лагере бунт: пленные Максим Онищенко, Александр Кашников, Василий Туравин и другие отказываются выйти на работу, пока их сестренке не окажут медицинскую помощь. Гитлеровцы выгоняют всех на аппельплац под дождь, приказывают ложиться в грязь, вставать, снова ложиться, но заключенные упорствуют. В результате эстонский врач Эдуард Вольмар ампутирует девушке все пальцы на ноге. Гангрена предотвращена.

Лагерь в Вильянди. Вера лежит за перегородкой, которую смастерили для нее пленные. Рана на плече гноится, температура под сорок. Товарищи по заключению кормят, поят, утешают ее. Но всего этого недостаточно. Тогда пленные врачи Василий Сидорович Бондаренко и еще один (его имени Вера не помнит) с помощью скальпеля и чайной ложки очищают рану от осколков раздробленной кости. Температура падает.

Потом Саласпилс, лагерь для пленного командного состава,— это рядом с известным лагерем смерти. Вера теперь может передвигаться, ступая на пятку. Согнутая рука ее маячит перед лицом на рогатине, которая упирается в поясной ремень. В плену Вера уже шестой месяц, но на душе у нее несколько легче: фронт приближается, время от времени слышна артиллерийская канонада.

Однажды охрана лагеря выстроила узников в колонну и погнала в сторону фронта. Два километра колонна одолела за несколько часов. За спиной полыхал лагерь — гитлеровцы заметали следы своих преступлений. Заклю-ченных поместили в домах. Двое суток через их головы летели снаряды. Фронт был совсем близко.

А на рассвете из леса выскочили наши конные разведчики. Фашисты бежали. Лишь тот, кто испытал такое, может рассказать, как встречают освободителей. Невозможно передать привычными словами радость искалечен-ных, истощенных и обездоленных людей, которые, казалось бы, потеряли все, кроме силы духа. Радость отняла у иных последние капли сил. Разведчики советовали всем, кто мог передвигаться, идти навстречу фронту, а остальным подождать здесь. Скоро должны были подтянуться основные силы. Так все и было: часа через два подошли передовые части Советской Армии, наступавшие на Ригу.

Стоял сентябрь 1944 года.

Вера осталась жить. Пять месяцев провела она в госпиталях, перенесла многократные операции под наркозом. Руку удалось спасти. Но заключение медицинской комиссии было неутешительным: пожизненная инвалидность.

К родителям Вера вернулась в феврале следующего года. Там вскоре и разыскал ее человек, которому она была особенно дорога,— Валентин Матвеевич Шамин, начальник штаба того самого 6-го отряда, где она начала свою партизанскую жизнь. После войны они жили сначала в Пскове, затем в Печорах. Там родились их дочери Наташа и Лена. В Печорах Вера сделала то, чему в свое время помешала война,— закончила десятилетку.

Деятельный человек всегда найдет применение своим силам. Вера вела кружки художественной вышивки, кройки и шитья в Доме пионеров и школьников. Там же, в Печорах, вступила она в районный спортивный стрелковый клуб. Умудрялась управляться с домашним хозяйством, учиться, работать, участвовать в тренировках.

Стрелком она оказалась неплохим: в составе сборной команды города на областных соревнованиях три года подряд занимала второе и третье места среди женщин в стрельбе из боевой винтовки. Спортивные успехи помогли преодолеть ощущение неполноценности: она делала все, что делали другие, могла все, что могли другие...

Ныне Вера Михайловна Шамина живет в Смоленске, преподает в средней школе, ведет большую военно-патриотическую работу. Выступая перед молодежью, она взволнованно рассказывает юношам и девушкам, не испытавшим военных невзгод, о боевых действиях ленинградских партизан, о суровых днях своей молодости.