Сопротивление в концлагере Заксенхаузен

Концлагерь Заксенхаузен был не только местом массового уничтожения противников гитлеровского режима. Это было еще и обиталище эсэсовского центрального управления всех концлагерей, разбросанных по оккупированной Европе. Оно создало здесь своего рода экспериментальный застенок, чтобы отрабатывать на «местном материале» самые изощренные методы уничтожения людей, готовить кадры убийц — надзирателей, надсмотрщиков для своих лагерей смерти. Но наряду с этим Заксенхаузен имел и другую известность—это был один из очагов антифашистского Сопротивления на территории нацистской Гер-мании. Узники — представители многих стран — немцы, французы, русские, поляки, норвежцы и другие смогли здесь объединиться и противостоять эсэсовскому террору— спасать обреченных, вселять волю в ослабевших, готовиться к открытому отпору своим мучителям. Большую роль во всем этом играла подпольная организация узников—советских граждан.

Эшелоны с советскими военнопленными стали прибывать в Заксенхаузен с сентября 1941 г. Вот что об этом вспоминает немецкий антифашист Зепп Хаан: «Особая команда долго выносила мертвые тела из вагонов, в которых прибыли военнопленные. Мои друзья сумели тут же организовать вновь прибывшим посильную помощь. Достали продукты, медикаменты. Но... эсэсовцы немедленно приступили к массовому уничтожению советских военнопленных. Их на грузовиках отвозили на так называемый индустригоф. Там заранее был подготовлен барак, где производились расстрелы. До середины ноября было расстреляно 18 тыс. человек...»

Несколько позже, после поражения фашистских войск под Москвой, в Заксенхаузене появились и первые политзаключенные с нашивкой «R» на номерах — русские. Советских воинов, попавших в плен в начале войны часто ранеными и контужеными, увозили в лагеря военнопленных. Здесь их ждали изнурительный труд, голод, издевательства. Враг отнял у них все — родину, близких, оружие. Но он не смог отнять волю к сопротивлению. Многие пленные отказывались работать на военных заводах, бежали из лагерей военнопленных. За это их бросали в застенки концлагеря, откуда, как считали палачи, нет возвращения к жизни.

Борьба советских людей в Заксенхаузене составляет одну из ярких страниц истории внутрилагерного Сопротивления.

Советские военнопленные застали здесь хорошо законспирированное подполье немецких антифашистов во главе с Эрнстом Шнеллером — видным деятелем Германской компартии; не сразу удалось установить необходимые связи. В бараках и в рабочих командах сначала стихийно, а затем планомерно стали создаваться группы русской организации Сопротивления. Их появлялось все больше, по мере того как з лагерь прибывали новые транспорты с советскими гражданами. Душой и инициаторами этих групп стали командиры и политработники Советской Армии. Они объединяли наиболее волевых людей, стремившихся укрепить в сердцах узников веру в победу, наладить взаимопомощь.

Разрозненные действия отдельных групп были недостаточно эффективны, они могли повлечь за собой провалы и вызвать еще более жесткие репрессии. Нужно было протянуть нити связи от одной рабочей команды к другой, от барака к бараку, установить контакты с немецкими антифашистами и представителями других национальностей. Эту опасную, требующую смелости и мужества работу по объединению отдельных русских групп возглавил генерал-майор А. Зотов. Александр Семенович Зотов был из питерских рабочих, участвовал в гражданской войне, отличался скромностью и целеустремленностью, а военный опыт подсказывал ему верные пути конспиративных связей. Приходилось соблюдать чрезвычайную осторожность, обдумывать каждый шаг, десятки раз проверять людей. Организация строилась по такой системе, что подпольщики даже не знали руководителей своих групп — все распоряжения передавались через связных.

Эсэсовцы и действовавшие заодно с ними уголовники делали все, чтобы сломить волю узников, лишить их возможности мыслить и сопротивляться. Бесчеловечный режим, издевательства и убийства — все было направлено на то, чтобы превратить заключенных в безропотных рабов.

Особым унижениям и зверствам подвергали русских. В них гитлеровцы видели своих главных врагов.

Объединив отдельные группы, организация прежде всего обратила свои силы на сохранение жизни советских людей. Она поддерживала бодрость у одних, оказывала помощь другим, призывала к действию третьих. К тем, кто пал духом, терял веру и надежду на избавление, приходило ободряющее слово. Неслышными тенями скользили по баракам агитаторы. Были у них сводки Совинформбюро и листовки (их сбрасывала авиация союзников), которые с риском для жизни проносили в лагерь товарищи из внешних команд.

Нам известны имена многих агитаторов, которые несли узникам слова правды о положении на фронтах, звали к борьбе. Это А. Григорьев, М. Фролов, П. Васильев, А. Кравченко, М. Леонтьев, А. Столяров, Я. Крымский, Н. Мурашко, П. Ермаков, Н. Федорченко и многие, многие другие.

Как чудо-птица Феникс, возрождающаяся из собственного пепла, возникла из обессиленных, полуживых людей организация русских узников. Одним из важных ее звеньев была группа советских медиков, действовавших в лагерном лазарете. Немецким антифашистам из лагерного самоуправления удалось устроить на работу в лазарет несколько русских врачей и фельдшеров. Рискуя собой, они буквально вырвали из лап смерти десятки приговоренных к уничтожению. Бывшие заключенные Заксенхаузена хорошо знают имена этих медиков: Н. Варначева, Б. Токарчука, В. Хачапуридзе, Н. Шеклакова, И. Литвинова, А. Усикова, Г. Ермолаева, П. Бражникова, В. Чередникова.

Многие из узников, дожившие до дня освобождения обязаны им своим спасением. Они укрывали от эсэсовских врачей-убийц тех, кто надорвался на тяжелой работе, тайком добывали дефицитные медикаменты, которые запрещалось применять для лечения русских, в невероятно трудных условиях делали сложные операции, давали свою кровь, прятали в лазарете товарищей, на которых падало подозрение лагерных шпиков. Там, где, казалось, смерть празднует свою тризну, советские врачи успешно вели борьбу за жизнь соотечественников.

Эсэсовцы полагали, что по соседству с лагерем они могут чувствовать себя в безопасности и не страшиться налетов авиации союзников. Поэтому в лесу, окружавшем Заксенхаузен, была расположена база войск СС — заводы и мастерские по ремонту танков и автомобилей, винтовок и пулеметов. Здесь изготовляли всевозможное снаряжение, радиоаппаратуру. Везде работали русские заключенные и везде как только могли саботировали приказы мастеров и эсэсовцев, затягивали, а порой и срывали работу. «Плохо работать — значит действовать против Гитлера, значит помогать Советской Армии»,— призывали подпольщики. Чья-то неведомая рука то тут, то там выводила из строя станки, портила материалы.

Мы не знаем фамилий всех узников, которые принимали участие в актах саботажа. Назовем лишь группу, сумевшую в оружейных мастерских портить автоматы, ручные пулеметы, пистолеты. В нее входили старший лейтенант Б. Дорохов, капитан И. Головин, младший лейтенант А. Миленький, оружейный мастер В. Черевков и другие, имена которых остались неизвестны.

Так же как и в главном лагере, во всех его филиалах было много советских граждан.

В команде на заводе «Хейнкель» — крупнейшем филиале Заксенхаузена — была хорошо законспирированная русская организация. Ее возглавляли военврач Г. Фетисов, капитан А. Родин, инженер К. Горбунов и музыковед Л. Пятых. Трудно даже перечислить все те способы и методы, которые приду-мывали русские подпольщики, чтобы вредить, замедлять работу этого известного военного завода. В значительной мере благодаря их самоотверженности удавалось тормозить выпуск самолетов.

Для советских людей — узников Заксенхаузена мир не замыкался стенами лагеря. Каждый из них всем сердцем ощущал, что за пределами «города смерти» идет великая битва. Советская Армия, нанося гитлеровским полчищам удар за ударом, приближала час избавления. И надо было не только выстоять, не только дождаться освобождения. В благоприятный момент подпольщики готовились перейти в наступление, освободиться и продержаться до подхода своих войск.

Осенью 1943 г. состоялась первая встреча руководителей двух крупнейших лагерных организаций —русской и немецкой. Эрнст Шнеллер и Александр Зотов крепко пожали друг другу руки.

Спустя некоторое время они встретились вновь, чтобы обсудить детали возможного восстания. В качестве переводчика выступал связной, польский узник Збигнев Мисевич. Он вспоминает: «У меня захватывало дух, когда я переводил с русского на немецкий глубоко продуманные подробности плана вооруженного выступления, разработанного А. С. Зотовым и его товарищами. Эрнст Шнеллер внимательно слушал простую и уверенную речь Зотова, молча кивал. Непосвященному могло показаться, что не штандартенфюрер СС Антон Кейндль был комендантом лагеря, а он, Зотов,— до того подробно знал генерал расположение объектов, их внутреннюю «начинку», расстановку сил эсэсовцев».

План родился после всесторонней оценки положения. Разгром гитлеровцев на берегах Волги и на Орловско-Курской дуге, стремительное наступление советских войск по всему фронту еще больше ожесточили эсэсовцев. Стало ясно: чтобы скрыть следы своих страшных преступлений, гитлеровские палачи будут стремиться к уничтожению всех узников. Единственный путь помешать убийцам — при подходе частей Советской Армии поднять восстание.

План был тщательно продуман и подготовлен людьми, имевшими большой военный опыт. Он предусматривал захват одной группой складов с оружием и боеприпасами наплавной базе снаряжения войск СС. По подсчетам работавших там товарищей, на складах находилось несколько тысяч автоматов, пулеметов, немецкие и итальянские винтовки. Тем временем группа должна была овладеть ремонтно-транспортной базой. Здесь стояли готовые к отправке орудия, танки, автомашины. В задачу остальных входил захват оружия в бараках охранников, радиостанции, телефонного узла и других ключевых позиций.

В общем плане восстания, который обсуждался Э. Шнеллером и А. Зотовым, главную ударную силу составляли советские командиры и солдаты, имевшие военный опыт. Им отводилось ведущее место в штурме эсэсовских постов и в захвате оружия.

Руководители берлинского подполья были, видимо, посвящены в эти планы.

В 1944 г. в Заксенхаузен из концлагеря Флосенбюрг прибыл транспорт с русскими офицерами. Среди них были генералы С. Ткаченко и И. Скугерев, подполковник А. Бородин, старший лейтенант К. Головенко и др. Без промедления включлись они в работу организации. Формировались группы захвата, были взяты на учет все военные специалисты.

Однако, несмотря на строгую конспирацию, эсэсовцы напали на след антифашистского подполья: в прачечной под грудой белья был найден радиоприемник. Над организацией нависла смертельная угроза. Особая комиссия гестапо свирепствовала. Бункеры были забиты арестованными, около 200 наиболее авторитетных антифашистов брошены в особо-режимный барак № 58. В их числе оказались почти все руководители немецкой организации во главе с Эрнстом Шнеллером. Вместе с ними схватили и активистов русского подполья — майора А. Пирогова, политрука Б. Винникова, комсомольского работника П. Щукина.

Два месяца гестаповцы допрашивали и пытали узников барака № 58. Они вынесли все пытки и не дрогнули.

Но потом страшная весть потрясла лагерь: 27 антифашистов, в том числе Эрнст Шнеллер, были расстреляны, остальные угнаны в каменоломни Маутхаузена. Это был тяжелый удар по лагерному подполью. Он заметно ослабил силы организации. Но оставшиеся не потеряли присутствия духа, не капитулировали, хотя их могла ожидать та же участь.

Прежде всего нужно было отвести руки палачей от руководителя организации — А. Зотова. Первое время он ночевал в разных бараках, но в конце концов было решено перевести его из лагеря в одну из внешних команд—Лихтерфельда, находившуюся на окраине Берлина. Немецким товарищам из лагерной канцелярии удалось это сделать. Лихтерфельд являлся своеобразным форпостом организации. Как и на «Хейнкеле», узники Лихтерфельда установили связь с берлинскими антифашистами. Листовки и газеты, которые они получали с воли, передавались в Заксенхаузен. Старосте лагеря Августу Калине и советскому офицеру А. Сарапкину доверили жизнь руководителя русской организации. Когда опасность миновала, Зотова вернули в главный лагерь.

История Заксенхаузена запечатлела немало волнующих фактов, связанных с подвигами советских людей.

В одном из самых страшных филиалов лагеря, расположенном на берегу Балтийского моря, у Свинемюнде, произошло событие, о котором еще сейчас можно услышать и в нашей стране и за рубежом. Пленный советский летчик Михаил Девятаев со своими товарищами совершил побег. Проявив безмерную отвагу, десять изможденных, полуживых людей похитили из-под носа гитлеровских летчиков бомбардировщик «Хейнкель-111». На нем они приземлились за линией фронта. А вот еще один факт. В январе 1959 г. в развалинах Заксенхаузена был найден блокнот со стихами неизвестного русского солдата. (Этот блокнот в начале 1945 г. спрятали в подвале строившейся кухни особого лагеря норвежский антифашист Мартин Гаусло и автор этого очерка.) В блокноте были такие строки:


Я вернусь еще к тебе, Россия,
Чтоб услышать шум твоих лесов,
Чтоб увидеть реки голубые,
Чтоб идти тропой моих отцов.

Какой неистребимой любовью к Родине и верой в победу надо было обладать, чтобы писать такие стихи в лагере, где палачи изощрялись в самых жестоких пытках и зверствах

Мужественный воин-поэт знал, какую огромную силу представляли стихи в лагере. Они звали к сопротивлению, вселяли веру в победу над врагом. Найденная тетрадь—это поэтическая летопись борьбы советских людей в Заксенхаузене.

Их было восемь — русских, молодых,
Здоровых, полных сил и жизни.
Их было восемь—смелых, дорогих
Друзей, погибших за Отчизну...
Был бой неравен. Враг сильнее был.
И многие в бою жестоком пали,

А тех, кто ранен, кто лишился сил,
Фашисты в цепи заковали.
Палач накинул тесную петлю,
Но взмах ножа — и порвана веревка...

В памяти тех, кто пережил Заксенхаузен, сохранился этот эпизод. Они помнят, как восемь узников, восемь советских солдат по дороге к виселице оказали сопротивление. Они помнят еще одну казнь, казнь советского воина, бежавшего из лагеря. Когда на него опустилась петля, он крикнул в лицо палачам: «Да здравствует советская Родина!»

Наступил январь 1945 г. Быстрое продвижение советских войск вызвало смятение эсэсовцев. Обстановка в лагере накалилась. Репрессии нарастали с новой силой. Гиммлер отдал секретный приказ, предписывавший в случае дальнейших поражений вермахта уничтожить всех политзаключенных В сложившейся обстановке руководство русской подпольной организации решило форсировать события. Был намечен день восстания. Команды приводились в боевую готовность.

Предчувствием этих событий полны стихи лагерного поэта

Но знаю я, знаю: гнилые затворы
Под натиском грозным, могучим падут.
Нас встретит свобода. Я верю, что скоро
Нам снова оружие в руки дадут...

Но тут случилось непредвиденное. Поздно вечером 1 февраля 1945 г. в бараки ворвались эсэсовцы. Начал выкрикивать номера и выгонять на улицу узников — членов русской подпольной организации, руководителей боевых групп. Было слышно, как удаляются шаги обреченных. На какое-то время все замерло. И вдруг тишина взорвалась стрельба, крики, топот ног, лай овчарок.

Вот что произошло в эту ночь. Повинуясь единой воле, единому порыву, десятки безоружных, похожих на скелеты людей нашли в себе силы, чтобы наброситься на палачей и погибнуть в неравном бою. Нам известны далеко не все

имена павших в эту страшную ночь. Мы знаем, что среди них были генерал-майор С. Ткаченко, майор И. Козловский, старший лейтенант Б. Дорохов, военврач Б. Токарчук, лейтенант М. Торопов, В. Черевков, Н. Никитин. Позже удалось установить еще одно имя: подполковник М. Синьковский. Шесть суток прятался он в канализационной трубе Индустрихгофа. Эсэсовцы нашли его и сожгли в крематории.

Посылая на казнь советских солдат и офицеров, гитлеровцы рассчитывали парализовать подполье. Но даже свою гибель эти люди сумели превратить в акт сопротивления. 30 тыс. узников увидели, что советские люди сильнее смерти.

Однако вскоре новое обстоятельство осложнило подготовку к восстанию. Авиация союзников разбомбила те предприятия, склады и мастерские эсэсовцев, на захват которых рассчитывали подпольщики.

Томительно потекли недели. Горько было расставаться с мыслью о выступлении, о рывке, но в сложившейся обстановке рисковать было нельзя. Один неосторожный шаг мог вызвать кровавую расправу.

Организация сумела сохранить свои группы. Когда началась эвакуация лагеря, сплоченность помогла узникам выстоять, перенести последние трагические дни «марша смерти», унесшего тысячи жизней.

Советские люди, оказавшиеся в Заксенхаузене, не только смогли пережить ад лагеря смерти, но и показали пример подлинной стойкости и силы духа.

<< Назад

Вперёд >>