«Женщины Равенсбрюка... для всех нас матери и сестры. Вы не смогли бы ни свободно учиться, ни играть—да вы, может быть, и вообще не родились бы, если бы такие женщины не охраняли бы вас и ваше будущее своими слабыми и хрупкими телами, как стальным щитом...»
Эти слова Анны Зегерс высечены на камне у входа к памятнику в Равенсбрюке.
132 тыс. женщин и детей — представителей 23 европейцских стран — прошли через Равенсбрюк, 92 тыс. матерей, девушек и детей нашли здесь свою мученическую смерть.
Прекрасна местность между Хафелем и Екаром с ее большими лесами и красивыми озерами. Широко раскинулся; и сосновый лес на восточном берегу Шведского озера, расположенный напротив маленького городка Фюрстенберг. Миром дышала здесь природа, пока осенью 1938 г. сюда не вторглись немецкие фашисты и не опозорили его.
Поздней осенью 1938 г. 500 мужчин-заключенных из концентрационного лагеря Заксенхаузен, сопровождаемые побоями эсэсовцев, начали там сооружение концентрационного лагеря Равенсбрюк. Обессилевшие от голода, плохо одетые, заключенные из Заксенхаузена, работая на холодном ветру, под проливным дождем, снегом, за несколько месяцев построили крупнейший фашистский женский концентрационный лагерь Германии — Равенсбрюк.
К весне 1939 г. было построено 14 бараков для заключенных, кухня, баня, ревир, прачечная и другие хозяйственные постройки.
Глава СС и немецкой полиции Генрих Гиммлер отдал приказ создать этот женский лагерь в таком месте, которое было бы удобно с точки зрения подъездных путей, и в то же время лагерь должен был находиться на таком расстоянии; от населенных пунктов, чтобы была полная изоляция заключенных. Местность в этом районе отвечала всем этим требованиям. В Фюрстенберге была железнодорожная станция, связанная с Берлином, от лагеря ее отделяло озеро Шведтзее. Уже в марте 1939 г. прибыла первая партия заключенных женщин, а 18 мая 1939 г. из концлагеря Лихтенбург прибыло еще 860 немок и 7 австриек. Время шло месяц за месяцем, год за годом. Гитлеровская армия захватывала одну за другой соседние страны. В этих странах началась яростная охота на всех, кто сопротивлялся захвату своей страны и боролся против террора фашистов. И в лагерь началось массовое поступление женщин из всех оккупированных фашистами стран.
22 июня 1941 г. гитлеровская Германия напала на Советский Союз, и уже в октябре того же года в лагерь прибыл первый транспорт с советскими женщинами. В феврале 1943 г. крупный транспорт доставил в Равенсбрюк 500 советских женщин-военнопленных. Эсэсовцы пытались еще до прибытия этих женщин в лагерь настроить против них заключенных. Это им не удалось. С гордостью смотрели антифашистки на этих женщин, державшихся с большим достоинством. Они своим спокойствием и какой-то внутренней дисциплинированностью не дали эсэсовцам возможности поиздеваться над ними сразу же по прибытии, как те намеревались это сделать. Эсэсовцы ограничились тем, что строго изолировали советских женщин от остальных заключенных лагеря, поместив их в особый блок.
Транспорты все прибывали, и лагерь уже не мог вмещать всех, его приходилось постоянно расширять. Один за другим сооружались новые бараки, а стену лагеря трижды отодвигали на несколько сот метров дальше.
Зимой 1943/44 г. Равенсбрюк был настолько переполнен, что уже несколько женщин вынуждены были пользоваться одной кроватью. Одни спали на ней днем, другие — ночью. Это зависело от того, где и в какую смену они работали. В таких ужасных условиях никто из заключенных не мог спокойно спать. А как нуждались эти женщины в спокойном и здоровом сне! Истерзанные голодом и совершенно обессилевшие от тяжелой работы, они никогда не могли отдохнуть!
Эсэсовцы отлично понимали, что этим способом тоже можно убивать.
Условия жизни в бараках не поддаются никакому описанию. Канализационных устройств было недостаточно, да и имевшиеся действовали не всегда. Часто бараки целыми днями оставались без воды. В небольших бараках, где в 1939—1940 гг. жили по 120 человек, стали помещать по 800—900 и даже по тысяче заключенных. Но кое-кому жилось еще хуже. В конце августа 1944 г. комендант лагере Зурен отдал приказ установить в третьем ряду бараков армейскую палатку длиной 50 м. Каким страшным адом была эта палатка! Несколько раз здесь лопались труба и палатку заливало водой. Тонкий слой соломы никогда не заменялся. Уборных не было. Заключенные были вынуждены пользоваться примитивными выгребными ямами на улице — и это в жестокий мороз.
Все унижения и жестокость каждая из нас испытала, как только переступила порог лагеря. В любую погоду прибывшие в лагерь часами должны были стоять на площади в ожидании регистрации и бани. А затем их ждал карантинный барак. Режим в карантине был таков: появляться днем в помещении, где спали, не разрешалось. Никто не смел ни двигаться, ни разговаривать, все 200, а то и более женщин теснились в небольшом дневном помещении, не каждый имел табуретку, сидеть приходилось на полу или по очереди. Чтобы скоротать время, беседовали друг с другом шепотом.
Нужно представить себе все стороны лагерной жизни, чтобы понять сложную систему, которой фашисты дополняли массовые расстрелы и уничтожение в печах крематориям С несравненной жестокостью организовывались как средства убийства холод, голод, хаос и тревога. Многочасовое стояние на аппелях (утренняя и вечерняя поверки) было пыткой для всех. Старые и больные его не выдерживали. Оказывать кому-либо помощь было запрещено. Часто случалось, что кто-то терял сознание и лежал под палящим солнцем или на студеном холоде без всякой помощи.
Эсэсовцы превратили труд в средство беспощадной эксплуатации заключенных, в средство планомерного истребления людей.
Женщины работали в так называемых лагерных командах, но большинство женщин было занято на строительстве вблизи лагеря дороги, разгрузке барж на озере и вагонов на вокзале Фюрстенберг, корчевке леса, где кровоточащими руками вырывались крепкие сосновые корни. 10—14 часов они тянули их до полного изнеможения под ударами эсэсовских надзирательниц и укусами разъяренных собак. В лагере были две фабрики—ткацкая и швейная. Надсмотрщик, работавший на швейной фабрике, всегда носил с собой хлыст и, проходя по цеху, то и дело хлестал им по спинам согнувшихся над машинами швей. Или схватит огромные ножницы и запустит в работающих.
Для работы отбирали здоровых женщин. Однако на баланде и сухом хлебе, работая то в дневную, но в ночную смену, через год погибали даже самые здоровые
Одним из самых чудовищных преступлений, совершенных фашистскими палачами, было заточение и уничтожение детей в концентрационных лагерях. Лишь очень немногие уцелели, пережив все ужасы заключения. Уже в июне 1939 г. в Равенсбрюк прибыл транспорт цыганок с детьми. С детьми в лагерь бросали еврейских матерей. Матери с детьми прибывали из стран, подвергавшихся оккупации. Много детей прибыло в Равенсбрюк транспортом из Освенцима. На их тонких ручках были вытатуированы номера. Записи, которые были найдены после освобождения лагеря, показывают, что с 1943 по 1945 г. в Равенсбрюке родилось 863 ребенка. Почти все эти младенцы умерли. Да и как они могли выжить? Эсэсовцы заставляли их матерей ходить на тяжелые работы до самых родов. А после родов они уже через неделю опять выходили на работу. Когда их матери шли на работу, за детьми никто не присматривал. Все усилия матерей, пытавшихся спасти своих младенцев, оставались напрасными: новорожденные умирали через несколько дней, в лучшем случае через несколько недель.
Кто из женщин Равенсбрюка забудет худенькие тела этих детей, прикрытые рваной одеждой, их маленькие бледные личики с огромными глазами, или отчаянный плач, или тихое всхлипывание! Рискуя быть наказанной или даже своей жизнью, заключенные доставали одежду, обувь, лоскуты, из которых сами шили им одежду.
Немки, француженки, чешки, польки, получая посылки, приносили детям сахар, печенье. В каждом блоке на столах стояла специальная чашка, в которую узницы складывали кусочки хлеба, отрезанные от своей пайки, для детей. Женщины находили разные пути и средства, чтобы как-то облегчить их жалкое существование и даже доставить им изредка маленькую радость. Если ребенок привязывался к какой-нибудь узнице, она считала себя его лагерной мамой. Заботилась о нем, защищала его.
Женщины, работавшие на разгрузке вагонов, с большим риском приносили для детей то лук, то морковь, то брюкву, спасая их от голодной смерти.
Летом 1942 г. в Равенсбрюке воцарился страх и ужас. Стало известно, что в лазарете происходят ужасные вещи. Эсэсовские врачи стали использовать людей вместо животных для проведения «научных экспериментов».
За период с 1 августа 1942 по 16 августа 1943 г. в Равенсбрюке были подвергнуты насильственным операциям 74 заключенные польки, три немки, одна югославка и одна чешка. Все они были физически здоровы. Операции были двоякого рода. Одни состояли в том, что заключенным под наркозом наносились на ногах глубокие раны, которые затем инфицировались возбудителями злокачественных опухолей, или газовой гангрены, или столбняка. При других операциях женщинам дробили голень и затем пересаживали отдельные кусочки кости из правой голени в левую и наоборот. Все эти операции имели целью изучение процессов заживления. Пять женщин умерли в результате подобии операций. Руководил этими операциями.профессор доктор Гебхарт, ему помогали эсэсовцы доктор Фишер, врач Герц Оберхойзер и др. Такие операции проводились и в 1943 г. в бункере. По показаниям заключенных, в указанном году были оперированы 76 полек и 10 девушек других национальностей. Около 75% из них стали инвалидами, а некоторые были расстреляны с целью скрыть следы преступления.
Равенсбрюк был местом, где гитлеровские варвары занимались организованным истреблением людей. Но Равенсбрюк был также и местом борьбы заключенных против системы убийств и террора, в защиту жизни женщин и детей.
| << Назад | Вперёд >> |