После лечения в госпитале, во второй половине сентября 1942 г., я получил назначение в 62 армию, в 13 гвардейскую дивизию и стал командиром пулеметного взвода в 3 батальоне 42 гвардейского стрелкового полка.

Батальон держал оборону в домах возле площади 9-го Января (теперь она называется площадью им. В. И. Ленина). Эти дома еще недавно были в руках гитлеровцев. Обстановка на участке обороны была напряженная, тяжелая.

Командиром батальона был тов. Жуков. Я принял в 7 роте пулеметный взвод, которым временно командовал ст. сержант Воронов. В первый же день пришлось отражать атаку противника. Атаки повторялись часто, и некоторые из них были очень настойчивыми. Но пулеметчики наши стреляли метко. Особенно отличались солдат Павел Довженко и ст. сержант Илья Воронов.

2 или 3 октября меня вызвал командир роты т. Наумов и дал новую задачу: вечером со взводом пробраться в дом, где уже три дня занимает оборону отделение отважного сержанта Павлова.

Командиру своего батальона старший лейтенант Наумов доложил, что для укрепления обороны захваченного Павловым и его отделением дома, имеющего для позиции батальона и полка огромное значение, он посылает взвод пулеметчиков и следовало бы послать туда и петеэровцев (бронебойщиков).

С наступлением темноты мы двинулись к месту назначения: расчет пулемета,, бронебойщики во главе с ефрейтором Рамазановым, я и старшина роты, который нес ужин для отделения Павлова, — 10 или 11 человек. Добрались благополучно.

Защитники дома очень обрадовались нашему появлению. Я сообщил сержанту Павлову (ныне Яков Павлов известен всей стране и всем друзьям нашей страны за ее пределами как Герой Советского Союза) о полученной нами задаче. Вместе с ним, Вороновым и Рамазановым мы тут же отправились осматривать дом, чтобы выбрать места для новых огневых точек.

Дом имел значение ключевой позиции для 42 гвардейского полка. Он вклинивался в расположение гитлеровцев, из него можно было обстреливать противника в трех направлениях: на север, на юг и на запад. Во взаимодействии с огневыми средствами узла обороны в здании мельницы, гарнизон этого дома был для противника непреодолимым препятствием при всех его попытках прорваться к Волге в этой части города. Все подступы к позициям нашего полка можно было простреливать отсюда фланкирующим огнем.

У Павлова были следующие огневые средства: ручной пулемет в первом этаже с обстрелом в северо-западом направлении, автоматчик у первого подъезда и другой — между вторым и третьим подъездами — у входа в котельную дома. Мы выбрали места для новых огневых точек — станкового пулемета и трех ружей ПТР. На рассвете я послал командиру стрелковой роты первое донесение и просил прислать боеприпасы: гранаты, винтовочные и автоматные патроны.

В этот день гитлеровцы сильно обстреляли наш дом с торцовой (западной) стороны. Снаряды и пули долбили стену, словно противник хотел стереть с лица земли наше здание, врезавшееся в его расположение. По подходам к дому из трансформаторной будки бил снайпер.

Однако и наш огонь не давал фашистам покоя. Но в некоторых местах они ходили свободно — это было видно из разбитых верхних этажей — и наш огонь из пулеметов и бронебоек не мог их достать. Я попросил командира роты прислать минометы. Вскоре в доме появилась группа минометчиков во главе с мл. лейтенантом Черкашииым, с двумя ротными минометами.

Часто в наш дом приходил снайпер, поднимался на чердак и оттуда вел меткий огонь, Это был один из лучших снайперов дивизии — тов. Чехов. Благодаря минометчикам и снайперу гитлеровцы перестали свободно разгуливать от дома к дому, стали рыть траншеи между домами.

В нашем гарнизоне, кроме сержанта Якова Павлова, меня, мл. лейтенанта Алексея Черкашина, ст. сержанта Ильи Воронова были автоматчики Черноголов, Александров и ефрейтор Глущенко, пулеметчики Довженко, Иващенко и Хант, бронебойщики Рамазанов и Сабгайда, минометчик сержант Гридин и другие, фамилии которых не помню. Таким образом, наш гарнизон был многонациональным: были в нем не только русские, но и украинцы, белорус, татары, узбек, казах, еврей, грузин.

Примерно через 5—6 дней в дом была проведана телефонная связь и нам присвоили позывной: «Маяк». Теперь связь с НП роты у нас была не только по ночам, а все время.

Каждый день были схватки с гитлеровцами, не прекращавшими попыток выбить нас из этого дома. Фашисты многократно предпринимали ожесточенные атаки при сильной огневой поддержке.

Поэтому мы совершенствовали свою оборону. Прежде всего был прорыт подземный ход сообщения от дома до бензохранилища (10—12 метров к западу). В него мы вынесли ручной пулемет — оттуда глубоко просматривались и обстреливались подходы с Республиканской улицы в обе стороны. В середине подземного хода сделали отверстие на поверхность земли, через которое по ночам наше боевое охранение наблюдало за противником. Днем это отверстие маскировалось. Этот ход мы сделали по своей инициативе, и он у нас держался «в секрете»

В северном направлении был отрыт ход 12—13 м в длину и в конце его устроена площадка для станкового пулемета с широкой зоной обстрела. В южном направлении был прорыт еще один «ус» — к смотровому колодцу подземного хозяйства города. Здесь была сделана площадка для бронебойщика.

Затем по приказанию комбата начали рыть 100-метровый ход сообщения до здания мельницы. Он был готов за 4—6 дней, т. к. навстречу нам рыли его бойцы 7 роты.

В земляных работах помощь оказали нам жители дома, оставшиеся в бетонированных подвалах. Их было 30—35 человек. В большинстве это — престарелые женщины с детьми. Но были и мужчины, они помогали рыть ходы сообщения, а иногда брали в руки автомат или винтовку и становились на огневую позицию.

По распоряжению командования саперы заминировали подступы к дому со стороны площади 9-го Января, протянули проволочное заграждение и установили со стороны площади 20-килограммовый фугас.

В ходе этих оборонительных работ гарнизон продолжал отражать атаки противника, которые становились все более ожесточенными. Часто дом подвергался минометному обстрелу.

Пытались гитлеровцы не раз и с воздуха бомбить дом. Однако и бомбежки не достигали цели, т. к. соседние зенитчики открывали при налетах такой огонь, что фашистские летчики быстро убирались из зоны обстрела, а бомбить с больших высот они не могли — кругом были гитлеровцы.

В связи с усилением боевых действий командование распорядилось эвакуировать местных жителей. Это произошло уже на 40-й день нашей обороны. Жителям не хотелось уезжать. Но приказ есть приказ, и темной ночью жили бойцы благополучно проводили их группами до переправы.

В нашем доме бывали политработники, проводили беседы, читки газет, знакомили нас с обстановкой на других фронтах и в стране. Чаще всего приходил политрук пульроты ст. лейтенант Авагимов. Лучшие бойцы нашего гарнизона были приняты в партию и комсомол.

Дом стал неприступным бастионом. Но случалось, что гитлеровцы во время настойчивых атак добирались почти до его стен, и приходилось отражать врага гранатами и автоматным огнем.

В один из октябрьских дней сражение на площади было особенно жарким. Гитлеровцы шли в атаку с трех сторон. Наши пулеметчики и минометчики встретили вражескую пехоту плотным огнем, подожгли два танка. Но гитлеровцы лезли и лезли вперед.

Геройски, самоотверженно сражался гвардеец Илья Воронов, командир пулеметного расчета. Меткие очереди «максима» косили гитлеровцев. Воронов был несколько раз ранен, но не ушел с огневой позиции. Выбыл из строя пулемет — и Воронов продолжал со своей площадки разить фашистов из автомата. Кончились патроны, выбыл из строя весь расчет, у героя-гвардейца осколком мины была перебита рука, но он продолжал сражаться, зубами срывал кольца гранат и разил врага «карманной артиллерией».

Так бились с врагом воины Дома солдатской славы

Наступили 25-я годовщина Великого Октября. В это день в подвале дома состоялось торжественное собрание гарнизона. Представитель командования батальона зачитал приветствие командира дивизии генерала Родимцева. Состоялось вручение гвардейских значков, — получил значок и я.

После октябрьского праздника мы жили в предчувствии великих перемен. Начали готовиться к активным действиям. Наконец, 24 ноября поступил приказ: занять молочный дом (так мы назвали одно здание на площа-ди, занятое гитлеровцами, — по окраске его фасада).

Вечером 7 рота перешла в наступление...

Так кончилась оборона знаменитого дома. Свыше 50-ти дней сражался в нем гарнизон, выполняя приказ командования, и стоял насмерть на своей позиции.

* * *

Иван Филиппович Афанасьев в те дни, когда героическая 13 гвардейская стрелковая дивизия держала оборону в центре города, был командиром пулеметного взвода в доме на площади 9-го Января, носящем теперь название «Дом сержанта Павлова». В настоящее время т. Афанасьев — инвалид Великой Отечественной войны, проживает в Волгограде.

<< Назад

Вперёд >>