Замечательной страницей в летописи всенародной борьбы против гитлеризма и его реакционнейшей идеологии являлась деятельность советских школ в тылу врага.
Немецко-фашистские захватчики, стремившиеся превратить нашу страну в свою колонию, а советских людей в рабов германского империализма, сократили до минимума сеть учреждений народного просвещения: на оккупированной территории не работали не только все высшие учебные заведения, но даже средние школы. Только в населенных пунктах, где стояли фашистские гарнизоны, или в непосредственной близости от них гитлеровцы оставили некоторое количество начальных школ, намереваясь использовать их в интересах духовного порабощения нашего народа.
Фашистская националистическая «Беларуская газета», восторгаясь фашистским так называемым «новым порядком», сообщала, что в 1943/44 учебном году на территории Белоруссии работало 5 прогимназий. И это на территории республики, где еще до войны было осуществлено всеобщее начальное образование, где в 1940/41 учебном году насчитывалось 2562 школы-семилетки. Для обмана трудящихся гитлеровцы на протяжении трех лет оккупации писали в газетах о том, что они откроют некоторые высшие учебные заведения в Белоруссии, но так их, разумеется, и не открыли.
Основной задачей, которую ставили немецко-фашистские оккупанты перед школами, находившимися под их контролем, являлось распространение империалистической человеконенавистнической рабско-колонизаторской идеологии, борьба против идеологии советской, коммунистической. В своем приказе о временном школьном порядке гауляйтер Белоруссии Кубе заявлял: «Каждое большевистское влияние, которое исходит из школы, будет караться смертью...»
В тех школах, которые, гитлеровцы разрешили открыть, они требовали воспитания детей в духе покорности и полного подчинения гитлеровским захватчикам. В программах начальных школ 30 процентов учебного времени отводилось изучению немецкого языка, небольшое время — арифметике, чтению и физкультуре. На изучение же родного языка и других общеобразовательных дисциплин времени почти не оставалось. Преподавание русского языка в украинских, белорусских школах и школах других союзных республик совершенно запрещалось. Тот же Кубе открыто заявил в своей газете «Минскер цайтунг», что цель германской «школьной политики заключается в немецкой ориентации (т. е. оне-мечивании.— А. 3.) белорусской молодежи». Оккупанты требовали от учителей вдалбливания детям идеи о господствующей роли фашистской Германии. Учителям вменялось в обязанность ежедневно перед началом уроков в течение 30 минут объяснять ребятам, кто такой Гитлер, какое «благо» принес народу оккупационный «новый порядок», каких успехов добилась германская армия в войне с Советским Союзом. Преследуя ту же цель — «борьбу с большевистским влиянием», оккупационные власти категорически запрещали пользоваться советскими учебниками. Гитлеровцы вскоре довели школы, находившиеся под их контролем, до такого состояния, когда в них вообще не стало не только никаких учебников, но даже самых необходимых пособий. В одной из своих статей националистическая фашистская «Беларуская газета» вынуждена была признать, что в школах нет бумаги, нет наглядных пособий.
Прислужники германских фашистов белорусские буржуазные националисты сделали попытку поставить вопрос об издании своих учебников, отравленных ядом антисоветской идеологии. Но, как выяснилось, оккупанты заявили о необходимости рассмотрения этого вопроса только в Берлине. В связи с этим белорусские национал-предатели завязали со своими хозяевами лакейскую переписку, которая тянулась до полного изгнания гитлеровских оккупантов с Советской земли. Из этой переписки со всей очевидностью явствует, что немецко-фашистские оккупанты не хотели обеспечивать учебниками даже те школы, в которых хозяйничали белорусские буржуазные националисты. Да это и понятно. Такая школьная политика гитлеровцев вполне соответствовала их стремлению не допустить распространения образования на оккупированных ими советских территориях.
Следует ли доказывать, что советские люди, попавшие под иноземное фашистское иго, резко враждебно отнеслись и к школьной политике гитлеровских оккупантов. Правильно сориентироваться в проводившейся германскими фашистами политике духовного гнета и порабощения помогла трудящимся Коммунистическая партия, ее подпольные организации в тылу врага. Не желая, чтобы оккупанты оскверняли своей человеконена-вистнической идеологией- сознание подрастающего поколения, родители чаще всего не пускали своих детей в школы, находившиеся под контролем фашистских оккупационных властей. Да и дети не хотели посещать такие школы. Очевидный провал политики оккупантов в школьном деле на территории Украины отмечала даже одна из фашистских газеток, констатируя, что во многих классах работавших тогда школ учеников «было лишь по 10—12—15 и даже меньше, в то время как по норме в каждом классе их должно было быть по крайней мере 30».
Очень многие жители оккупированной гитлеровцами территории сохраняли у себя довоенные школьные учебники, чтобы при удобном случае снова использовать их для обучения своих детей в советском духе. В местах, которым угрожали частые нападения гитлеровских карательных экспедиций, местные жители закапывали советские учебники в землю, прятали их и в других местах. Когда в октябре 1944 г., после изгнания гитлеровских оккупантов из Белоруссии, в деревне Ореховно Ушачского района Витебской области возобновила свою работу семилетняя школа, в руках у многих учеников появились сохраненные довоенные советские учебники. Один учебник приходился на 5—6 человек учащихся. Это совсем немало, если учесть, что от бомбежек и во время вражеской блокады большинство домов в деревне было сожжено.
К чести многотысячной армии советских учителей, очутившихся на территории, оккупированной врагом, следует сказать, что подавляющее большинство из них вместе со всем народом выражало активный протест школьной политике фашистских оккупантов и вело борьбу против духовного порабощения нашей молодежи. Многие учителя не только не шли работать в школы, находившиеся под контролем гитлеровских оккупационных властей, но всячески старались сорвать работу таких школ. Советские учителя укрывали от фашистов школьное оборудование и учебники. Даже националистическая «Беларуская газета», говоря о местных учителях, вынуждена была признать, что они «не лишены многих остатков большевистской идеологии в сознании». Вспоминая о своем пребывании в Брянских лесах, А. Сабуров рассказывает, что осенью 1941 г. на всю большую округу оккупационные власти решили открыть школу только в селе Красная Слобода. Учителей взялся подобрать сам бургомистр. Когда учительница М. Гутарева спросила у бургомистра, по каким учебникам заниматься с детьми, то он вначале стал говорить, что надо вырывать некоторые страницы из старых учебников, но потом перестал юлить и откровенно заявил: «Учите без всяких учебников. Не обя-зательно деревенским ребятам уметь читать, писать, считать. Главное — войдите в доверие к ним и подробно расспрашивайте о их родителях: что говорят, что делают, чем дышат». Обо всем бургомистр обязал учительницу докладывать ему лично. За разглашение этого разговора пригрозил расстрелом. Но гитлеровскому прихвостню не удалось осуществить свои коварные замыслы. Советская патриотка М. Гутарева не стала работать на оккупантов. Она вступила в ряды народных мстителей. А бурный рост партизанского движения в Брянских лесах не дал возможности фашистским оккупационным властям открыть «школу» в Красной Слободе, так же как и в ряде других населенных пунктов.
Патриотически настроенные учителя, часто рискуя своей жизнью, наперекор фашистским властям обучали детей в соответствии с программами советских школ. Несмотря на категорические распоряжения оккупантов, запрещавшие употреблять для обучения детей советские учебники и книги, учителя продолжали нелегально пользоваться ими. Учительница села Яцина Путивльского района Сумской области В. Силина продолжала по совету партизан преподавать историю СССР под видом грамматики. Во многих городах и селах Украины даже в открытых оккупантами школах создавались антифашистские подпольные группы. Преподаватели тайно проводили собрания учеников, посвященные революционным датам. Не имея возможности работать в школе, некоторые советские учителя обучали детей в различных других местах. Герой Советского Союза Г. Артозеев рассказывает о своей книге «Партизанская быль», что в его родном селе Машеве Семеновского района Черниговской области старый учитель Ф. Л. Поправко, скрываясь от оккупантов, обучал детей летом в лесу.
Большую находчивость и самоотверженность проявила молодая учительница села Калеевцы Вилейской области Анна Иосифовна Пашкевич. Она всю войну одна работала в школе, куда приходили дети села Калеевцы и соседних деревень. Несмотря на то что в нескольких километрах от села стоял большой гарнизон гитлеровцев, патриотка обучала детей по советским программам и учебникам. Когда фашисты приезжали в деревню, ребята быстро прятали свои советские учебники в тайник, устроенный между печкой и стеной, а учительница доставала из шкафа и раскладывала по партам старые журналы, издававшиеся еще в буржуазной Польше. В школе не осталось ни одного учебника истории СССР, и Анна Иосифовна заменяла его своим живым рассказом о прошлой тяжелой жизни при буржуазном строе, об освобождении трудящихся Западной Белоруссии в 1939 г. войсками Красной Армии, о необходимости борьбы против фашистских оккупантов. Родной язык ребята этой школы изучали не только по учебникам, которых было очень мало, но и по партизанским газетам и листовкам.
Во время занятий старшие ученики расставляли на подступах к школе свои дозоры, ребята вместе с учительницей сами заготовляли на зиму дрова и топили свою школу. Учительница нередко оказывала наиболее нуждающимся детям помощь в питании. Так занималась А. И. Пашкевич со всеми четырьмя классами до конца фашистской оккупации. В 1943/44 учебном году село Калеевцы оказалось в партизанской зоне. Выпускные экзамены весной 1944 г. учащиеся 4 класса держали в присутствии двух партизанских командиров, сидевших за столом вместе с учительницей.
Но далеко не всегда стремление детей учиться по советским учебникам, в духе советских социалистических традиций в тех школах, которые находились вблизи фашистских гарнизонов, заканчивалось так удачно. Фашисты часто сжигали школы, убивали учителей, издевались над детьми. Вот что рассказывает о работе коростовецкой школы Клетнянского района бывший секретарь подпольного райкома А. Семенов. В коростовецкой школе на уроке русского языка произошел следующий инцидент. Учительница велела ученикам придумать восклицательное предложение. Мальчик, отец которого ушел на фронт, крикнул: «Да здравствует Красная Армия!» Учительница остановила детей и сказала, что теперь так говорить запрещено, нужно найти более подходящие примеры. Тогда один мальчик заявил: «Я придумал!.. Смерть Гитлеру и всем фашистам!» Узнав об этом, комендант районного центра Клетни приказал сжечь коростовецкую школу.
Совершенно иное положение складывалось на территории партизанских краев. В работавших там школах никто не мог помешать учителям заниматься с детьми по советским программам и учебникам. Однако непрекращавшиеся фашистские карательные экспедиции, блокады, бомбардировки с воздуха не давали возможности организовать работу школ в широких масштабах. Все же советские школы существовали во многих партизанских краях. Уже осенью 1941 г. в партизанском крае, образовавшемся на территории Дедовичского, Белебелковского и соседних с ними районов Ленинградской области, стали работать 53 школы. Местные учителя и учителя-партизаны с помощью комсомольских и пионерских организаций раздобыли столы, парты, классные доски, учебники и наглядные пособия, со-брали детей и начали занятия с ними.
Глубокой осенью этого же 1941 г. было открыто 8 школ в Ашевском районе Калининской области, который вместе с упомянутыми выше районами Ленинградской области входил в один партизанский край. Работали в первую военную зиму школы и на территории партизанского края Брянских лесов.
Во втором учебном году периода войны в связи с расширением партизанского движения советские школы стали работать и на территориях других областей, находившихся в тылу врага. Такие школы открывались на территории Смоленской области. Восстановлению школ предшествовала работа, которую проводили партийные организации партизанских краев с учителями. В Ельнинском районе этой области еще в апреле — мае 1942 г. были проведены две районные конференции учителей. Особенно энергично проводилось восстановление школ в 1942/43 учебном году на территории Октябрьско-Любанского партизанского края Белоруссии. Здесь эта важная и серьезная работа была начата по инициативе ЦК ЛКСМБ. По предложению секретаря Центрального Комитета комсомола Белоруссии К. Т. Мазурова, находившегося в партизанском крае, было созвано совещание заместителей комиссаров партизанских отрядов по комсомолу, которым поручено было возглавить восстановление школ в селах и деревнях партизанского края. Представители ЦК комсомола совместно с Минским подпольным обкомом подобрали учителей, боровшихся в рядах народных мстителей. 1 сентября 1942 г. в далеком вражеском тылу на территории Октябрьского и Любанского районов Белоруссии стало работать около 20 советских школ. Фашисты варварски бомбили партизанские школы, сжигали здания. В условиях обострившейся борьбы с врагом обучение детей на территории данного партизанского края в первые месяцы 1943 г. прекратилось.
В 1943/44 учебном году школы снова стали работать в новых партизанских краях Ленинградской области и Белоруссии. 20 февраля 1944 г. газета Ленинградского обкома комсомола «Смена» поместила на своих страницах письмо учеников Софроногорской школы Струго-Красненского района, находившейся в партизанском крае, ученикам Ленинграда. В своем письме школьники рассказывали об условиях учебы в тылу врага.
Вот это письмо.
«Дорогие ребята-ленинградцы!
Еще совсем недавно наш район был глубоким немецким тылом. Сейчас с каждым днем все ближе и ближе подходят к нам части Красной Армии, и мы с нетерпением отсчитываем дни, когда немцы откатятся от нас так же далеко, как далеко откатились они сейчас от города Ленина.
Дорогие ребята! Вам трудно представить себе нашу жизнь. Мы знаем, тяжело приходилось и вам в Ленинграде, окруженном немцами. Но вы все-таки все время жили свободно, и фашисты не могли издеваться над вами. Для вас все время были открыты школы. У вас были тетради, учебники, карандаши, перья. Вы могли говорить то, что вы хотели, петь наши советские песни.
А мы жили совсем по-другому. Целых два года наша местность находилась под властью проклятых гитлеровцев, и они издевались над нами, как только хотели. Учиться мы, конечно, не могли. Школ у нас не было. Да если бы школа и была, то мы за это время так оборвались, что ходить учиться все равно было бы не в чем.
Если бы не партизаны, то гитлеровцы до сих пор продолжали бы над нами издеваться. Но бойцы-партизаны заняли нашу деревню, и сейчас вся наша местность называется «Партизанским краем». Смелые партизаны защищают нас от немцев. Они не только воюют с врагом, но и заботятся о нас, ребятах. Сейчас партизаны открыли для нас школу и, как только могут, помогают нам в учебе. Но учиться нам нелегко. У нас нет тетрадей и пишем мы на старых обоях, которые сдираем со стен домов, разрушенных гитлеровцами. Чернил, перьев и карандашей у нас тоже нет. Учебники немцы сожгли. Но несколько учебников нам удалось от них спрятать, вот по ним мы и занимаемся. Сейчас в нашей школе уже 42 ученика, и почти каждый день к нам прибывают все новые и новые ребята. Все мы с нетерпением ждем того времени, когда придет в наши места родная Красная Армия и когда мы навсегда будем избавлены от фашистских насильников. С приветом — учащиеся 3-го и 4-го классов Софроногорской школы».
Большой интерес представляет история советских школ в Брестской области. Там работало около двадцати партизанских школ. Они создавались в семейных отрядах, формировавшихся из местных жителей при партизанских отрядах и соединениях. Только в партизанской бригаде имени Свердлова было 9 семейных отрядов. Люди, входящие в эти отряды, жили целыми семьями со стариками и детьми среди лесов и болот, между озерами Черное и Споровское Березовского района. Условия работы партизанских школ в лесных семейных отрядах были очень трудными.
Первые из лесных партизанских школ Брестской области стали создаваться в сентябре 1943 г. Некоторые школы здесь открывались и в последние 4—5 месяцев пребывания гитлеровцев на белорусской земле. Со-ветские люди твердо верили, что 1944 год явится последним годом ненавистной гитлеровской оккупации. На территории Брестской области партизанские школы просуществовали до изгнания немецко-фашистских захватчиков, т. е. до второй половины июля 1944 г.
Все эти школы были начальными, только с первыми четырьмя классами обучения. Занятия вели учителя, жившие в местах дислокации народных мстителей или приглашенные ими из других населенных пунктов. Это были самоотверженные люди, безгранично любящие свое дело. Все преподавание было проникнуто глубокой идейностью, политической заостренностью. Учителя воспитывали детей в духе ненависти к врагу, любви и преданности своей социалистической Родине, непоколебимой веры в нашу победу. Во всех лесных школах Брестской области создавались пионерские организации, проводилась большая внеклассная работа: ребята участвовали в художественной самодеятельности, помогали взрослым во многих хозяйственных работах, связанных с благоустройством лесных лагерей.
До сих пор в Белоруссии живут многие бывшие учащиеся и учителя партизанских школ Брестской области — свидетели и участники одной из героических страниц истории народа в годы Великой Отечественной войны. Для более конкретной характеристики условий, в которых работали эти школы, приведем некоторые моменты из воспоминаний бывшей ученицы школы № 2 при партизанском отряде имени М. И. Калинина бригады имени Ф. Дзержинского Т. К. Кот, которая после войны стала работать учительницей в школах Брестской области.
Отец Тани Кот с 1942 г. находился в партизанском отряде. В связи с этим семью, живущую в деревне, на каждом шагу преследовали немецкие фашисты и их агенты. Когда жить дома стало совершенно невозможно, семья Кот решила также уйти в отряд. «Было это в июне месяце 1943 г. Ехали целые сутки. Я считала,— вспоминает Т. К. Кот,—-что попадем мы в большой непроходимый лес, но увидела сплошное болото с небольшими островками, на которых располагались партизанские отряды...
Встретили нас, как долгожданных и давно знакомых людей, хотя и видели впервые. Островок, куда мы пришли, был красивым. Кругом росла лоза, а вверху сплетались густо кроны деревьев. В сумерках нам казалось, что мы вошли в какой-то парк. Шалаши, покрытые сеном, показались нам, детям, также красивыми й уютными. Через два дня после нашего прибытия островок подвергся бомбежке. Вражеские самолеты спускались очень низко и строчили по кустам из пулеметов. Так продолжалось больше месяца. Нам целыми днями приходилось лежать в болоте, где было много лягушек и змей.
Вскоре выяснилось, что среди нас было 9 пионеров. Комсомольцы партизанского отряда решили организовать в нашем семейном лагере пионерский отряд и открыть школу. Партийная организация и командование поддержали эту инициативу. Вожатым к нам был назначен комсомолец Петр Ильич Ивановский, плохо видевший. Ему было тяжело участвовать в боевых заданиях, но за работу с пионерами и за организацию школы он взялся очень охотно. Командование отряда разрешило нам сшить из парашютного полотна пионерские формы. Мы сделали себе также пионерские галстуки. Особенно кропотливо и внимательно вышивали всем коллективом пионерское знамя. Вскоре в торжественной обстановке были приняты в пионеры еще 28 детей. После этого избрали штаб пионерской дружины.
Школу открыли 17 сентября 1943 г. Комсомольцы-партизаны достали учебники и бумагу. В устройстве школы все принимали самое активное участие. Для этого расчистили площадку, вместо скамеек положили бревна, насыпали желтого песку, которого достать здесь было очень трудно. Все это сверху замаскировали от самолетов. Выяснилось, что у нас будет три класса. Нашей учительницей стала Фаина Петровна Карабетянова. По ее предложению у нас был установлен твердый режим дня: подъем в 7 часов утра, физзарядка, туалет и завтрак. В то время, когда в одном классе идут занятия, остальные подготавливают уроки, выполняют домашние задания. После занятий — выполнение работ по лагерю и подготовка к сборам. В 10 часов вечера линейка, на которой коротко подводились итоги за день и намечались задания на завтра...
Бумаги, карандашей и чернил не хватало. Поэтому приходилось писать на березовой коре угольками. Классной доски не было, вместо этого мы писали палочкой на песке. Учебников было всего по одному, по два на класс.
Командование решило к 7 ноября построить зимний лагерь. Мы в этой работе принимали активное участие: помогали пилить бревна, драли мох, подносили разный материал. Для нас построили зимнюю школу в виде бревенчатой избушки с тремя окошками, в которых было по одному стеклышку. Покрыли школу еловой корой, замаскировали и утеплили сверху сухой травой, листьями, мхом. Обогревалась школа железной печкой. Здесь же нам сделали скамейки из досок.
Мы и после занятий очень любили собираться в своей школе. Сюда к нам приходили беседовать люди, прилетавшие из Москвы. Они рассказывали очень много интересного о столице. Нашу школу посетили также уполномоченный ЦК комсомола и корреспондент одной из московских газет. Вместе с боеприпасами советские летчики сбрасывали нам на парашютах журналы, газеты, бумагу. Мы были очень рады этим подаркам из Москвы. Пионеры и школьники готовили различные номера художественной самодеятельности, с которыми выступали как в своем лагере, так и в партизанском отряде.
Вместе с народными мстителями обитателям гражданского лесного лагеря, в том числе и детям, весной 1944 г. пришлось пережить тяжелую фашистскую блокаду. Вынуждены были уйти на десять суток в болото, куда мы забрали с собой наши учебники и бумагу. После снова вернулись в лагерь и продолжали учебу. Успевали учащиеся хорошо. В конце учебного года были проведены итоговые занятия и экзамены в присутствии командира партизанского отряда, комиссара, секретаря комсомольской организации и учительницы из другого отряда. 24 июля 1944 г. нас освободила Красная Армия».
Таковы некоторые черты работы только одной из школ Брестской области в тылу врага. А сколько своеобразного, неповторимого, интересного было в жизни других таких школ. Сам факт существования этих, хотя и немногочисленных, школ был ярким проявлением жизненности советских традиций в быту нашего народа, продолжавших существовать и укрепляться даже в тяжелейших условиях фашистской оккупации.
| << Предыдущий раздел | Следующий раздел >> |