Семья является ячейкой общества, одним из его социальных коллективов. В быте семьи отражаются материально-экономические, правовые, идеологические, моральные отношения данного общества. Тут проявляются также личные отношения, вызванные особенностями каждой семьи в целом или индивидуальными качествами отдельных ее членов.

Несмотря на всю сложность социально-экономической и политической обстановки в условиях борьбы с немецко-фашистскими оккупантами, основой внутрисемейных отношений на территориях партизанских краев была сохранившаяся идейная общность семьи. Эта общность, выражавшаяся в советском патриотизме, преданности социалистической Родине и Коммунистической партии, участии во всенародной борьбе против ненавистного врага, выдержала все испытания, еще более укрепилась и закалилась.

Вся основная масса колхозных семей сохранила единство взглядов и действий всех своих членов, как пламенных советских патриотов. Матери благословляли детей, жены провожали мужей на священную борьбу за честь, свободу и независимость Родины. Старики помогали в этой борьбе молодежи, женщины — мужчинам, дети — взрослым. Морально-политического единства советской семьи не поколебала ни тяжесть борьбы, ни наглая и лживая фашистская пропаганда. В партизанских краях и зонах было много семей, в которых все родственники участвовали в вооруженной борьбе с врагом. Подобные примеры широко освещались в нашей периодической печати, мемуарах и специальной литературе. Единство взглядов и взаимопонимание между членами семьи существовали не только по вопросам большой политической важности. Дружба и взаимопомощь характерны были для всей совокупности внутрисемейных отношений рассматриваемого периода. Такие стороны внутрисемейных отношений, как забота родителей о детях, почтительность в отношениях детей к родителям и старшим, забота о престарелых, не только не были поколеблены трудностями войны, но даже еще более упрочились в условиях партизанских краев.

Под влиянием военного времени резко изменились роль и положение в семье многих из ее членов. В связи с тем, что мужчины находились на службе в Красной Армии, в партизанских отрядах и соединениях, все заботы легли на женщин, стариков и детей. Во время постоянного или периодического отсутствия мужа жена не только заменяла его на полевых работах, но также вместо него возглавляла семью.

Значительно возросла активность стариков, так как обстановка требовала от них большего участия в трудовой деятельности семьи. Дети и подростки в условиях партизанского края как-то сразу повзрослели. Жизнь рано заставила их выполнять работу взрослых людей, рано научила преодолевать трудности. Дети заменяли выбывших старших членов семьи в труде, помогали своим отцам и братьям в борьбе против врага. Это делало их более активными при решении все внутрисемейных вопросов. На территории партизанских краев и зон сохранились отношения дружбы взаимопомощи между родственниками, не входящими одну семью. Коллективная собственность устранил причины постоянных раздоров, возникавших в прошлом на почве частной собственности чаще всего именно между родственниками, которым приходилось или совместно пользоваться этой собственностью или делить ее. В советской колхозной деревне между родственниками сложились искренние и бескорыстные отношения. Несмотря на огромные материальные лишения, наши люди смогли сохранить эти отношения и в тяжелых условиях оккупации.

Та же социально-экономическая основа, которая обусловила изменение отношений между членами семьи и между родственниками, вызвала улучшение отношений и между соседями. При рассмотрении производствен-ного и материального быта в условиях партизанского края говорилось о добрососедских дружеских отношениях между жителями деревни, «приводились факты, показывающие, как коллективизм, воспитанный в де-ревне в условиях колхозного строя, приносил свои замечательные плоды, помогал крестьянам не только в совместной борьбе против врага, но и в борьбе за преодоление многочисленных и самых разнообразных материальных трудностей.

Укрепившиеся в условиях социализма родственные и соседские отношения сыграли свою положительную роль и в процессе организации партизанских сил в тылу врага. «Формирование кустовых отрядов из населения близлежащих деревень и сел,— пишет исследователь народной войны на территории Орловской области Н. В. Тропкин,— развертывание их боевой деятельности преимущественно в своей местности дало весьма поло-жительные результаты. Люди были связаны между собой узами родства, дружбы, соседства, хорошо знали друг друга и свою местность. Поэтому в кустовых отрядах особенно была развита боевая взаимопомощь, отличались они также большим уменьем использовать местные условия в ходе боевых действий».

Для характеристики внутрисемейных, родственных и соседских отношений представляет интерес вопрос о беженцах. Беженцев в партизанских краях жило довольно много, и состав их был самым разнообразным. Всех их сюда привлекали возможность надежнее укрыться от оккупантов, стремление уйти из мест, находившихся под контролем фашистских гарнизонов или в пределах досягаемости постоянных карательных экспедиций. В деревни возвращались родственники, жившие до войны в соседних районах. Некоторых из них (слу-жащих) война застала здесь у родных во время отпуска. Однако основную массу беженцев составляли не родственники, а посторонние люди.

Чтобы нагляднее показать масштабы перемещения беженцев в партизанские края, приведем следующие примеры. Осенью 1942 г. на территории Суземского и Трубчевского районов Орловской области сконцентрировалось население пяти районов. Только из Навлинского района сюда переместилось 360 семей с общим количеством 1600 человек. Из украинских отрядов в этот партизанский край прибыло 90 семей — 211 человек. Подобные явления можно было наблюдать в той или иной форме на территории любого партизанского края. «В каждом доме деревни Р.,— писал в июне 1942 г. подпольная газета Дедовичского райком ВКП(б) и райисполкома Ленинградской области,- живет несколько семей. Колхозники приютили тех, кто убежал от фашистских варваров, или тех, чьи дома сожжены теми же извергами».

Все без исключения беженцы находили в партизанских краях приют и поистине братское отношение со стороны местных жителей. О существовании между беженцами и местным населением подлинно братских отношений, построенных на глубочайшей дружбе и взаимопомощи, говорят многочисленные факты.

О благородстве отношений между людьми в их домашнем быту на территориях партизанских краев и зон рассказывает на основании своих длительных наблюдений за жизнью крестьян Белоруссии и Украины А. П. Бринский. «...Я довольно часто встречал... большие семьи,— вспоминает он.— Разоренные фашистами люди находили приют у соседей или даже в других де-ревнях и жили, как правило, дружно, словно настоящая семья. Общая беда, горячая любовь к Родине и ненависть к врагу роднили людей».

Ярким свидетельством добрососедских отношений, чуткости к людям является забота о чужих детях. Можно смело сказать, что, встречая знакомого или незнакомого ребенка, потерявшего своих родителей, колхозники партизанского края относились к нему, как к родному, как к своему собственному. История знает массу случаев воспитания чужих детей колхозниками в партизанских краях и зонах. Только на территори двух упоминавшихся партизанских районов Орловско области, Суземского и Трубчевского, осенью 1942 г. н содержании населения находилось 160 детей, родители которых погибли в боях с фашистами или сражались в партизанских отрядах и Красной Армии.

Очень близкими и разносторонними были взаимоотношения крестьянских семей с партизанами. Многие из такого рода взаимоотношений развивались в обстановке повседневной домашней жизни.

В процессе расквартирования партизан в деревнях местное население имело возможность продолжительно, широко общаться с многими сынами других братских народов СССР, которые влились в ряды народных мстителей из частей Красной Армии, попавших в окружение. Совместная жизнь и борьба в тылу врага имели огромное значение в укреплении дружбы и братских чувств между представителями различных народов нашей страны.

Часто отношения между семьями крестьян и партизанами (речь идет о партизанах не местного происхождения) шли дальше обычного размещения народных мстителей по квартирам в той или иной деревне или материального снабжения партизан. Эти отношения порою значительно более глубоко затрагивали внутренний семейный быт местных жителей. В годы войны на территории партизанских краев и зон иногда заключались браки партизан с местными девушками, которые потом, как правило, вместе со своими мужьями участвовали в борьбе против фашистских оккупантов.

Только на территории одного Загальского сельсовета, входившего в Октябрьско-Любанский партизанский край! Белоруссии, нами отмечено около двадцати таких браков. Все они (за исключением одного) после окончания войны были зарегистрированы в органах ЗАГСа и привели к образованию здоровых и прочных семей.

Рассмотрим характер браков в этом сельсовете на примере одной крестьянской семьи.

У колхозника деревни Живунь Халаема Максима Прокофьевича вышли замуж за партизан обе его взрослые дочери. Семья М. П. Халаема была честным трудовым коллективом, все члены которого относились друг к другу с уважением, заботились друг о друге. Обе старшие дочери учились в средних специальных учебных заведениях: Любовь окончила Слуцкий педтехникум, а Мария — первый курс медтехникума. И одна и другая сестры были комсомолками.

Старшая из сестер, Люба, вышла замуж за партизана украинца Н. П. Капустина. Он в 1941 г. окончил пехотное училище и в звании младшего лейтенанта был направлен служить в Белоруссию, во время отхода советских войск попал в окружение и очутился на территории Загальского сельсовета. Здесь Н. П. Капустин вступил в партизанский отряд, который в начале 1942 г. стал дислоцироваться в районе деревни Живунь. В этой деревне Н. П. Капустин жил на квартире у М. П. Халаема и познакомился с Любовью Максимовной. Они стали друзьями, а впоследствии поженились, и жена вместе с мужем стала бороться против врага в составе партизанского отряда. Когда была освобождена Белоруссия, Никифор Павлович еще около года сражался против фашистов на фронтах Отечественной войны. В 1945 г. у Капустиных родился первый сын. После войны Капустин остался жить в Живуни у своей жены. Здесь он был избран председателем колхоза, а с 1960 г. в связи с укрупнением колхоза стал работать в школе. Никифор Павлович всегда с большой чуткостью и вниманием относился к своей жене.

Младшая сестра Любови Максимовны Мария вышла замуж за партизана Г. Павловича. Он прибыл в тыл врага вместе с отрядом московских комсомольцев имени Гастелло. Бывая в Живуни, Павлович познакомился с Марией, и они в 1943 г. поженились. После войны супруги оформили свой брак в органах ЗАГСа и теперь живут в Москве.

Даже в трудной обстановке борьбы против немецко-фашистских захватчиков советские люди стремились торжественно отметить такой важный шаг в своей жизни, как вступление в брак. У народов нашей страны сложились богатые национальные традиции празднования свадьбы. Это семейное празднество проводилось также в партизанских краях и зонах, когда позволяла обстановка.

Отпраздновали свадьбу в связи с вступлением в брак и упоминавшиеся уже партизаны Н. П. Капустин с Л. М. Халаем. Эта свадьба началась 11 ноября 1943 г. Гуляли три дня. Со стороны невесты на свадьбу были приглашены все ее родственники, со стороны жениха — командир партизанского отряда, комиссар, командиры взводов и много рядовых партизан. Гости, как водится в таких случаях, пили, ели, гуляли, танцевали. После молодые переехали в отряд, и там свадьба продолжалась. Здесь в ней приняли участие все партизаны отряда.

Другие из упоминавшихся нами браков также сопровождались свадьбами. Эти примеры показывают, что в условиях оккупации советское население было верно национальным традициям, получившим дальнейшее развитие и обогатившимся в условиях советской действительности до Великой Отечественной войны.

Но граждане нашей страны всегда стремились также оформить свой брак по советским законам, зарегистрировать его в органах ЗАГСа. Что касается партизан, то их браки, если на это давало согласие командование, оформлялись нередко приказом, утверждались распоряжением руководителей соединения или отряда. Молодоженам иногда выдавали документ, подтверждающий законное оформление их брака. «Такое уже было время,; что даже загсовские вопросы решались военным и партийным руководством»,— справедливо отмечает в своих мемуарах Герой Советского Союза Г. Артозеев За советами по этим вопросам и для решения» их местные жители нередко обращались к представителя Советской власти, к партизанскому руководству.

Заслуживает в связи с этим внимания следующий эпизод, зафиксированный кинооператором М. Глидеро осенью 1943 г. на территории Волынской области! «Когда мы с Дружининым возвращались с аэродрома,— вспоминает М. Глидер,— в селе нас остановила группа крестьян и стала настойчиво приглашать в дом. Мы зашли. Оказалось, что в доме — свадьба. Жених, невеста и родители стали просить комиссара оказать им честь. Пришлось остаться. Нас усадили на почетные места. Появился самогон. Снова подали угощение. Беспрерывно играли гармония и скрипка. Комиссар вполголоса разговаривал с родителями молодоженов. А наши партизаны и партизанки лихо отплясывали с девчатами и хлопцами.

— Теперь я спокоен,— все повторял отец молодого

— А что такое? — спросил Дружинин.

— Да будут потом моего Луку спрашивать: «Ты что же при немцах женился?» А он скажет: — Нет, при Советской власти.— При вас, то есть».

Таким образом,- даже в тяжелой обстановке вражеского тыла советские люди вступали в браки, устраивали свадьбы, искали правильного решения семейных вопросов.

Как оценивать эту сторону семейного быта в условиях партизанских краев и зон?

Много раз автору этих строк в процессе изучения подобных явлений приходилось выслушивать мнения по данному вопросу от самых различных людей. Встречались среди них и такие, которые отрицательно оценивали это явление в жизни того времени. Некоторые, стремясь выступить в роли суровых судей прошлого, заявляли: «Воевать тогда нужно было, а не жениться». Но ведь если некоторые партизаны женились, то нельзя никак забывать, что они прежде всего воевали. Воевали также и их жены.

Такие браки имели место во многих партизанских краях и зонах. Естественно, что командование не могло поощрять женитьбы партизан, но в очень многих отрядах и соединениях все же давали разрешения на вступление в брак. При этом советские люди даже в тылу врага принимали меры к тому, чтобы брак, если он стал неизбежным, не приобретал уродливой формы. А неизбежность браков очевидна. В партизанских краях (в особенности на территории Белоруссии) народные мстители годами удерживали в своих руках определенные территории и долгое время жили вместе с тем местным населением, которое они обороняли от врага и которое в свою очередь помогало им в борьбе. Вот почему население партизанских краев, быт которого изучал автор этих строк, смотрит на браки в тех условиях как на вполне нормальное явление.

Между прочим, о таких браках писали многие авторы мемуаров, и надо сказать, что только некоторые из них молчаливо обходят этот вопрос. Еще реже встречается в воспоминаниях участников осуждение браков партизан. В связи со всем изложенным выше по этому вопросу нам представляются очень определенными и правильными суждения о браках в условиях партизанской борьбы, высказанные на страницах книги А. Ф. Федорова «Подпольный обком действует». Депутат Верховного Совета СССР, секретарь обкома и командир соединения, решавший очень многое в судьбах большой массы советских людей на оккупированной врагом территории, А. Ф. Федоров рассматривает эти браки как вполне закономерное явление в тяжелой, но многогранной жизни народных мстителей. «...Я встречал в партизанских отрядах много влюбленных пар,— вспоминает он.— Иные юноши и девушки рисковали жизнью, чтобы соединиться и воевать вместе».

Позднее, в 1943 г., А. Ф. Федоров во время рейда Западную Украину сам лично не только разрешил вступить в брак одному из своих командиров, Авксентьеву, с медицинской сестрой и разведчицей Нонной Погуляйло, но даже пообещал после форсирования Днепра устроить им свадьбу.



* Через несколько дней Нонна Погуляйло погибла в бою.



Вспоминая этот факт, А. Ф. Федоров пишет: «Хоть и поется в песне: «...ей в другую! сторону», однако мы, если это делу не вредило, старались не разлучать любящих сердец. Составляя приказ, мы назначали членов семей в один отряд. Партизанский отряд все-таки не армейская часть. У нас ведь было немало семей, пришедших одновременно. Отец с сыновьями Ковтун, Глазок с сыновьями и дочерью, Пастушенко с женой, семья Олейник — муж, жена, дочь и сын».

Брачные отношения в рассматриваемых нами условиях показывают во всем величии прекрасные моральные качества советских людей, благородство их духовного облика. Брак на основе взаимной любви, взаимного уважения и равенства вошел в нашей стране в быт населения за годы Советской власти, стал прекрасной традицией у наших людей, стремящихся создать прочную семью. Ни тяжелые испытания, ни материальные лишения не колебали этой традиции. Такой важный штрих в быту населения партизанских краев еще раз говорит о степени организованности всей жизни в условиях этих особых советских районов, окруженных врагами, свидетельствует о высокой партийной, военной и общественной дисциплине среди жителей партизанских краев.

Такое событие в семье, как рождение ребенка, население партизанских краев и зон стремилось также отметить не только в духе национальных обычаев, но и оформить по ставшим традиционными правилам советских законов. Известны многие случаи, когда родившегося ребенка советские люди желали зарегистрировать в органах военных или гражданских властей партизанского края, как это делалось до войны в органах ЗАГСа. Так, например, когда у жены партизана Л. Хотиева, проживавшей в деревне Старосек Любанского района Минской области, родился сын, то новорожденному по просьбе его родителей тут же была написана метрическая справка. Ее подписали командир партизанского отряда А. Далидович, комиссар отряда А. Боровик и принимавший роды партизанский доктор С. Швец. После войны по этой справке мальчик был зарегистрирован в Минске в органах ЗАГСа, и ему выдали официальное свидетельство о рождении.

Командир крупного соединения спецотрядов А. П. Бринский, вспоминая о своих действиях в Волынской области, тоже рассказывает, что партизанское командование выдавало населению метрические справки о рож-дении детей.

Во взаимоотношениях колхозной семьи с посторонними людьми в условиях домашней жизни, так же как и в совместной борьбе и труде во имя победы над врагом, нашли свое проявление все основные черты социалисти-ческого сознания, воспитанного у колхозников Коммунистической партией в предвоенный период. В связи с установлением Советской власти и победой колхозного строя в нашей стране у колхозного крестьянства выработалось немало новых социалистических обычаев в семейной жизни. Многие обычаи, сохранив традиционную форму, изменили свое содержание. Находясь в тылу врага на территории партизанского края, колхозники также стремились сохранить сложившиеся обычаи. Несмотря на труднейшие условия жизни, у крестьян сохранилось желание общаться друг с другом для совместного отдыха, ходить в гости друг к другу. В гости приглашали колхозники партизан, своих родных, соседей. Такие приемы приурочивались к различным праздникам и торжественным событиям общего или семейного масштаба.

Отдельно необходимо остановиться на отношении колхозников в рассматриваемых условиях к религии, на вопросах атеизма.

Религиозные пережитки обладают огромной консервативной силой. Известно, что за период тяжелейшей для нашего народа войны с немецко-фашистскими оккупантами и в первые послевоенные годы эти пережитки усилились. Усиление религиозных предрассудков произошло у людей, которые и до войны были верующими, или у тех, кто по-настоящему еще не успел порвать с религией. Оживление религиозных пережитков объясняется тяжелыми жертвами, лишениями, вызванными войной, тревогой наших людей за судьбы родных, близких, друзей, товарищей. Живучесть религиозных пережитков объясняется также наличием капиталистического лагеря, который всяческими путями и средствами старается поддержать, сохранить и закрепить эти предрассудки. За годы Советской власти были достигнуты большие успехи в борьбе с религиозными пережитками в сознании людей, распространении атеистических взглядов. В условиях партизанских краев сохранялся достигнутый ранее уровень атеизма населения. Объясняется это несколькими причинами. Во-первых, в советских районах продолжала существовать завоеванная нашим народом свобода совести. В партизанских краях фашистские поработители не могли ее нарушить. Они не в силах были принудить население к исполнению религиозных обрядов, к крещению 10—15-летних детей, как это они делали в пределах хозяйничанья своих гарнизонов и оккупационных властей.

Кроме того, сохранение довоенного уровня атеизма в партизанском крае объясняется тем, что здесь люди не чувствовали себя бессильными перед сложившимися обстоятельствами военного времени. Они каждую минуту чувствовали себя творцами своей судьбы, сами отстаивали от врага свой партизанский край и добивались в этом деле больших успехов. Многие местные жители не переживали чувства неизвестности и по отношению к своим родным и близким. Всеобщий оптимизм единого коллектива борцов, не знавших различий между фронтом и тылом, не оставлял места для мистики, для роста религиозности.

Во многих домах колхозников на территориях партизанских краев в то время по-прежнему не было икон. Большинство населения, как и до войны, не молилось. Один колхозник, живший в Октябрьско-Любанском партизанском крае на территории Белоруссии, рассказывает: «Я часто бывал с односельчанами в их землянках во время бомбежки, но не видел, чтобы они крестились или молились». И в самом деле, зачем им было молиться, когда борьба с врагом не была для них (в том числе стариков, женщин, детей) чем-то абстрактным или неясным по своим последствиям. Они видели, что никакая сила не предотвратит карательную экспедицию или фашистскую бомбу, кроме такой же вооруженной силы советского народа.

Неудивительно, что в этой обстановке даже верующие люди не сокрушались, что им не удается окрестить детей или совершить другой церковный обряд.

Совершенно иными становились условия во время фашистских блокад. Преследования гитлеровцами людей по лесам и болотам, бомбежки, обстрелы, голод, холод, смерть от эпидемий, наконец, для многих угон в Германию в фашистское рабство, скорбь по убитым и умершим, тревога за судьбы находившихся в гитлеровской неволе — все это ослабляло волю недостаточно сильных духом людей, не успевших еще до войны по-настоящему порвать с религией, толкало их к мистике, создавало условия для возрождения у «их религиозных предрассудков.

Но нам известны и другие явления, вызванные тяжелыми условиями фашистских блокад, явления прямо противоположные тому, о чем только что говорилось выше. Общаясь с населением, мы встречали и такие факты, когда женщины-колхозницы потеряли родных и близких людей, но не потеряли силы духа, не потеряли способности реально осмыслить случившееся. Такие факты свидетельствуют о том, что даже в условиях, благоприятствовавших оживлению религиозных пережитков, атеистические взгляды брали верх в сознании крестьян.

Летом 1942 г. участники Первой партийной конференции партизанского края Ленинградской области в своем приветствии Центральному Комитету ВКП(б) отмечали, что «наши советские порядки и обычаи пустили свои глубокие корни в народных массах...» Это был заме-чательный вывод, сделанный коммунистами в процессе их длительной и тесной связи с народом, в процессе ожесточеннейшей борьбы советских людей против гитлеровских оккупантов в их тылу. Он отражает существовавшее тогда положение во всех оккупированных немецко-фашистскими захватчиками районах СССР.

***

Таким образом, в области домашнего и общественного быта колхозного крестьянства на территориях партизанских краев и зон протекали весьма сложные процессы.

В сфере материального быта наиболее наглядно выступают те невероятные трудности, которые переживало крестьянство в своей домашней жизни на оккупированной немецко-фашистскими захватчиками советской тер-ритории: резко ухудшились жилищные условия, из-за фашистских грабежей и пожаров не хватало одежды и пищи. В процессе удовлетворения острых материальных нужд населения возродились многие давно устаревшие отсталые формы ручного труда и другие давно отжившие явления быта.

Однако советские люди и в тылу врага, перенося невиданные лишения, смогли мобилизовать все средства, чтобы обеспечить себя, хотя бы самым необходимым для существования и борьбы против гитлеровских оккупантов.

Несмотря на большие материальные затруднения, колхозники и в этих условиях не переставали быть людьми глубоко общественными, которым чужды стремления к замкнутости, к индивидуализму. Советские крестьяне, находясь в тылу врага, во всем горячо поддерживали деятельность подпольных партийных и комсомольских организаций, направленную на развертывание политико-массовой и культурно-просветительной работы. Крестьяне в условиях партизанского края принимали активное участие в собраниях, митингах, отмечали советские праздники, распространяли подпольные большевистские издания, оказывали помощь в налаживании работы советских школ.

Рассмотренные нами факты свидетельствуют также о том, что-новые явления в семейном быту колхозников, свойственные гражданам социалистического общества, выдержали все испытания немецко-фашистской оккупации. В быту крестьянской семьи сохранились такие благородные черты, как патриотизм, интернационализм, советский гуманизм.

Факты показывают, что у нашего крестьянства сложились прочные и устойчивые советские социалистические традиции в области общественного и семейного быта, что эти традиции стали неотъемлемой частью духовного мира нового, колхозного крестьянства. Жизнь крестьян в условиях партизанских краев является еще одним свидетельством того, что в борьбе с фашистскими оккупантами крестьяне отстаивали свое право на сохранение новых традиций, что они боролись за восстановление советского социалистического строя, в условиях которого родились и складывались эти традиции.

<< Предыдущий раздел

Следующий раздел >>