На следующее утро, тайком, с повозкой и лошадью удрали эсэсовцы. Но — о чудо! — на улице была брошена повозка, похожая на ту, которую мы тащили с собой из лагеря. Она была еще нагружена. По-видимому, другая колонна дотянула ее из Равенсбрюка до этой деревни. В повозке все было перерыто, вероятно, ночью кто-то выбрал, что получше. Но все же мы обнаружили два больших свертка со смальцем, несколько кусков хлеба и даже бочонок солонины. Нашли также сверток с бельем и одежду.

Одежду и белье распределили среди тех, кто больше всего в этом нуждался. Смальц получили все.

Крестьянин, после того как удрали его друзья-эсэсовцы, сник. Он предоставил в наше распоряжение свою прачечную и большой котел, принес морковь и картошку, и мы варили сообща для всех заключенных, эвакуированных женщин и детей. А с приходом в Любц Красной Армии было налажено регулярное снабжение населения.

Наша помощь эвакуированным и беженцам расположила к нам жителей деревни. Нам не нужно было больше ютиться в сарае, они разместили нас в своих домах. Я оказалась вместе с двумя женщинами из Восточной Пруссии, которые после бегства эсэсовцев спустились с детьми с чердака в комнаты.

Мы уже почти неделю прожили вместе, когда неожиданно обнаружили под матрацами несколько винтовок и револьверов с патронами. Вероятно, эсэсовцы предпочли уйти невооруженными, выдавая себя за безобидных беженцев. Мы хотели сдать оружие Красной Армии в Любце, но хозяин был против и выбросил все ночью в озеро.

Конечно, нам всем хотелось как можно скорее вернуться домой. Но об этом нечего было и думать. Железные дороги и мосты были разрушены. Отправиться в путь пешком боялись разрозненных групп и банд СС и вермахта. Они прятались по лесам и все еще пытались вести бои с отдельными частями Красной Армии.

В эти бурные дни я не хотела оставаться без дела и обратилась в комендатуру Любца с просьбой дать мне какую-нибудь работу. Меня направили к только что назначенному бургомистру. Я стала работать там в канцелярии.

Среди бывших заключенных Заксенхаузена нашла трех товарищей, которые тоже хотели в Берлин. Один из них был речником. Мужчины раздобыли вышедшую из употребления парусную лодку с подвесным мотором, наши советские друзья дали нам немного очищенного спирта, и 1 июня мы начали свой путь в Берлин.

Спустились по Эльде, прошли через озеро Плау, немного по озеру Мюритц, небольшими каналами до Хавеля и дальше вниз по Хавелю.

Нацисты уничтожили все речные знаки, но товарищи приобрели судоходную карту и компас, по ним мы и держали курс. Невозможно сказать, как часто нам приходилось разгружать челн и перетаскивать его вокруг обломков моста. Это был тяжелый труд. Но солдаты Красной Армии помогали нам, как только мы предъявляли наши пропуска от советского коменданта в Любце. 17 июня мы были в Берлине.

Мой пропуск — ныне экспонат музея Равенсбрюка,