Однажды Мария, Лидия и я сидели во втором блоке и меняли патроны у электрических ламп. Была зима 1944 года. Так называемый «спецконтингент», то есть нацистки, попавшие в Равенсбрюк за мошенничество, растраты и тому подобное, сидели вокруг печки и читали «Фёлькишер беобахтёр». Этим заключенным не нужно было работать, им ежедневно приносили еду из ресторана в Фюрстенберге и, кроме того, они часто получали посылки от родных.

Так как нам редко удавалось раздобыть газету, то, работая, мы прислушивались, особенно когда женщины читали военные сообщения, в которых шла речь о «выравнивании линии фронта», то есть об отступлении гитлеровских войск. Одна из них сказала: «Русские выносливы и тупы. А если хотят есть, то просто идут в лес и едят баумринде».. В блоке кроме нас было еще несколько узниц, и одна из них сказала нацистке: «Ну и глупа же ты!»

Мария и Лидия хотели знать, что такое «баумринде». Я объяснила:

— Баумринде — это кора дерева, если ее вокруг дерева снять, дерево погибнет.

Девушки взволнованно стали что-то обсуждать на своем языке. Потом Мария, встав перед нацисткой, сказала:

— Я из Москвы, училась в медицинском институте и знаю, что человеческий желудок не может переваривать древесную кору. Мы считаем немецкий народ культурным и трудолюбивым, но почему вы так плохо говорите о нас? Раньше, до нападения Гитлера, мы ели хорошо. Здесь же мы каждый день едим плохой суп из брюквы. Если бы Гитлер оставался в своей Германии, то ни вы, ни мы здесь бы не сидели.

Теперь все глаза были устремлены на Лидию, которая, встав рядом с Марией, сказала:

— У нас на Украине много хлеба, овощей, фруктов, мяса и молока. Но ваш Гитлер оккупировал Украину. Нас, русских, здесь пятьсот. Нам постоянно хочется есть, но в лагере все деревья еще целы.

Лидия говорила по-немецки не так хорошо, как Мария, но все же ее все поняли. Аплодисментами мы выразили ей нашу симпатию за находчивость.

Озадаченные фашистки молча смотрели на Лидию, их газета валялась на полу.