В хаосе и убожестве лагерной жизни, во власти самых низменных и подлых инстинктов озверевших фашистов мы, антифашистки, сохраняли свое человеческое достоинство и помогали не только единомышленницам. Наша солидарность была тем источником силы, благодаря которому многим женщинам удалось выжить в аду Равенсбрюка.

Среди узниц концлагеря было много монахинь. Вера в торжество справедливости привела их к сопротивлению, к борьбе против бесчеловечного фашизма. Они, как и другие антифашисты, были арестованы гестапо и без суда брошены в концлагерь.

Эсэсовцы садистски издевались над испуганными монашками, когда они мылись и переодевались, а лагерный врач отпускал особенно циничные шутки, когда заставлял их нагими гуськом проходить мимо себя.

Однажды я, войдя в баню, увидела следующую сцену. СС-надзирательницы поблизости не было. Одежда монашек была уже приготовлена для отправки на вещевой склад, а в куче рядом лежало все, что подлежало уничтожению, в том числе несколько четок и небольшая книжица—молитвенник. Я быстро взяла их, чтобы передать потом монашкам.

Вечером, стараясь не попасться на глаза Ганзи, блоковой с зеленым винкелем, я вошла в карантинный блок новичков. Золотая Ганзи уже навела своим способом «тишину и порядок». Испуганные, все сидели безмолвно. Монашек сразу же можно было узнать по наголо остриженным головам. Обратившись к одной из них, я спросила:

— Кто у вас за старшую?

Представилась одна женщина. Я вышла с ней в пустую умывальную. Шепотом сказала:

— У меня есть кое-что для вас. Но сначала мне нужно знать, умеешь ли ты молчать.

Монашка поклялась мне в этом святой Марией. Тогда я объяснила:

— Я хочу вам кое-что дать. Однако предостерегаю тебя, а ты внуши своим сестрам: если блоковая или эсэсовка все это у вас обнаружит, то говорите, что у вас это не отобрали в бане, иначе мне грозит большое наказание. Хорошенько прячьте вещи. Помните, что молиться в лагере запрещено и за это строго наказывают.— С этими словами я передала ей четки и молитвенник.

От радости и благодарности монахиня хотела поцеловать мне руку.

— Хотя я неверующая,— сказала я ей,— но знала, что этим доставлю вам радость. Вы, как и мы, боролись против Гитлера, каждый по-своему. Поэтому давайте дружить и помогать друг другу. Выше голову! Гитлеровскому режиму скоро конец!

Монашек определили на работу в прачечную, выстроенную за территорией лагеря, и вплоть до освобождения они оставались в лагере.

Вместе со мной в блоке политических тоже жила одна монахиня — из женского монастыря в Чехословакии. Я рассказала ей об этом случае и полушутя спросила, не осквернились ли четки от прикосновения безбожницы. Женщина поняла шутку:

Совсем наоборот. Благодаря твоему доброму делу они стали, пожалуй, еще более ценными. Они придадут монахиням силы в их сопротивлении Гитлеру.