Существует старая истина: все, чему научился, когда-нибудь да пригодится. Как хорошо, что я училась слесарному ремеслу! Теперь я могла использовать свое умение на пользу моих товарищей по лагерю.

Долгое время все аварии у нас устраняли эсэсовцы. Однако число заключенных росло, все так называемые дневные помещения были забиты нарами, женщины спали по двое, по трое, а то и вчетвером. Росло и количество всевозможных поломок и аварий. Чаще лопались трубы, засорялась канализация. О каждой аварии эсэсовцы докладывали лагерному начальству. Злобу срывали на тех, в чьем блоке произошла авария. В воскресенье их заставляли маршировать до полудня.

Сначала, когда в январе 1943 года я вызвалась пойти на работу слесарем, я думала, что, устранив аварию, избавлю женщин от наказания и хоть чуточку улучшу их кошмарные санитарные условия. Но потом я поняла главное преимущество своей профессии: работая без надзора эсэсовцев, я могу ходить по всему лагерю, общаться с заключенными других блоков, а значит, установить связи между коммунистками.

Два месяца я работала одна, потом подобрала себе помощницу. Решила начать с советских военнопленных.

Блоковой красноармейского блока, польской антифашистке, не нужно было объяснять, почему я ищу себе помощниц именно среди «красноармеек».

— Я пошлю к тебе красавицу Марию,— сказала она. - Она довольно хорошо говорит по-иемецки, к тому же скажет тебе, кто еще подходит для этой работы.

Мария Петрушина, студентка Московского медицинского института, охотно приняла мое предложение и приведя ко мне украинку Лидию Безногову, которая до войны работала на железнодорожной станции в Крыму. Девушки быстро и хорошо освоились с работой, и блоковые были довольны, что при авариях им больше не нужно было обращаться к эсэсовцам.

Чего мы только не делали! Ремонтировали водопровод и канализацию, уборные и электропроводку, выпиливали ключи и исправляли дверные замки — одним словом, делали самые разнообразные ремонтные работы. Я, знающая слесарное дело, была старшей в команде. Мастерской у нас не было никакой. И поскольку вся техническая служба находилась вне лагеря, сразу же за воротами, мы хранили свои инструменты в чулане нашего блока. В ящике с деревянной ручкой собственного производства мы носили с собой все необходимое.

Месяца через три Клер ван ден Боом, самая авторитетная среди бельгиек коммунистка, попросила меня взять в команду сердечнобольную Филиси Мертенс. У себя на родине Филиси была участницей Сопротивления. Со здоровьем она бы не долго выдержала изнурительный труд в лагере. Мои помощницы Мария и Лидия согласились работать за Филиси. Эсэсовки этого не замечали. Только на аппель мы должны были являться в полном составе.

Несколько позже мы взяли в нашу команду и Жоржетту Реллекам, жену секретаря Коммунистической партии Бельгии. Сам он находился в Заксенхаузене. У Жоржетт был тяжелый порок сердца. Мы работали и за эту больную коммунистку.