Старостой барака для вновь прибывших была австрийка Ганзи. Она носила зеленый винкель. В ее списке профессиональной преступницы значились сорок две судимости. «Золотой» Ганзи заключенные прозвали за ее полный рот золотых зубов и за особый нюх, с которым она безошибочно определяла, кому из заключенных удавалось пронести тайком обручальное кольцо или какую-нибудь другую драгоценность. Ганзи тут же отбирала эти вещи, но начальству не сдавала. Со временем она накопила себе целое состояние.

Прибыв в Равенсбрюк, я три дня провела в карантинном блоке в ежовых рукавицах Ганзи и на себе ощутила ее власть.

«Цугенге», новые заключенные, еще не распределенные на работы, целыми днями находились в блоке. Ганзи любила «порядок», и поэтому они должны были неподвижно сидеть. Зимой — дрожа от холода, летом — изнывая от духоты, и горе той, которая осмеливалась пошевелиться.

«Я научу вас вести себя в лагере!» — кричала Ганзи и с побоями набрасывалась на несчастную. Она запрещала заключенным выходить без разрешения даже в туалет. На аппель (Аппель — вечерняя и утренняя поверка в лагере) новичков не выводили — им три раза в день устраивали перекличку по фамилиям.

Все это было унизительно и страшно угнетало. Поэтому вновь прибывшие стремились как можно скорее попасть в другой блок. Никто не отваживался пожаловаться на Ганзи, тем более новички. Они всего боялись. Для эсэсовцев Ганзи была незаменима. Да и она старалась выслужиться, так как жила в постоянном страхе, что, если в чем-то им не угодит, они отправят ее в газовую камеру и заберут ее золото.

Однажды среди новеньких оказалась молоденькая девушка, иностранка. Она была больна и нуждалась в медицинской помощи. Вероятно, у нее была дизентерия. Ослабевшая и несчастная, она уже была не в состоянии привести себя в порядок без посторонней помощи. Это вызвало ярость Ганзи, и она обрушила на девушку самые страшные ругательства. Но девушка не понимала, чего от нее хотят, и не реагировала на брань. Тогда Ганзи и дежурные по блоку схватили ее, выволокли в умывальную и раздели донага. Там они облили дрожащую девушку водой из толстого шланга, служившего для уборки умывальной, и бросили на цементный пол. К утру она умерла.

Такие случаи при Ганзи были обычными. Слабые и больные в ее бараке погибали уже через несколько дней. С особой ненавистью Ганзи относилась к советским женщинам.

Нора Идзиковская, попавшая в Равенсбрюк вместе с двумястами украинок и русских в начале октября 1942 года, рассказывала мне, как они в карантинном бараке провели четырнадцать дней. Появляться днем в помещении, где спали, никому не разрешалось. Не смея ни двигаться, ни разговаривать, все двести человек теснились в небольшом дневном помещении. Табуреток не хватало, сидели по очереди. Положив голову на стол, дремали.

Чтобы как-то скоротать время, что-нибудь рассказывали друг другу шепотом. Но это выводило Ганзи из себя.

Совершенно зверела она при раздаче еды. Миски доставались не всем. Поднимался шум.

На этот раз Золотая Ганзи не ограничилась обычным грубым криком. Она побежала к начальнику лагеря с жалобой: «Русские саботируют мои распоряжения!» — и вернулась в сопровождении эсэсовца. Вскочив одним прыжком на стол, тот носком сапога ткнул в лицо сидящей перед ним девушки. Брызнула кровь. Всех охватил ужас. Одна из девушек, Женя, знавшая немного по-немецки, сказала эсэсовцу: «Нельзя бить, это человек!» Нора, поддерживая пострадавшую, что-то сказала эсэсовцу по-русски. Хотя он ничего не понял, но услышал в ее тоне возмущение и заорал: «С вами мы сделаем что-нибудь почище этого!» Схватив Нору и Женю, он потащил их в бункер — страшную тюрьму с одиночными камерами. Цементный пол в камерах всегда был сырым и холодным. В них не было ни стола, ни табуретки, а прикрепленные к стене койки на день поднимались и запирались, так что приходилось сидеть на голом полу. Девушки провели там три дня без воды и хлеба. Потом их снова вернули в карантинный блок, однако через несколько дней опять посадили в бункер. На этот раз их привели в помещение для пыток, где каждая получила по двадцать пять ударов ременной плетью. Едва затянулись рубцы от мучительных истязаний, девушек послали на тяжелую работу — мостить улицы.

Впоследствии у Жени были парализованы пальцы на ногах.

Погубила Золотую Ганзи алчность. Во время одного из обысков эсэсовцы нашли у нее золотые вещи. Ганзи посадили в бункер, и незадолго до эвакуации лагеря от нее отделались. Расстреляли как спекулянтку, а в сущности — за утайку золота, которое грабители считали своей собственностью.