24 февраля

Я изредка забегаю к своим на Сердобольскую. Мама, Сашета и Трофимовна еще держатся. Аня изредка таскает маму в Кудрово. Последний раз мама отнесла мою любимую куклу Тамару. Ее подарили наши знакомые, когда мне исполнился год. Тамара - кукла заграничная, у нее фарфоровое личико, натуральные белокурые волосы заплетены в косы, закрывающиеся серые глаза ласково смотрят из-под пушистых ресниц. За нее маме дали восемь картофелин.



25 февраля

Пока мы обучаемся приемам борьбы с огнем, нам поручают другие, совсем не пожарные дела: ходим по квартирам и выявляем ослабевших от голода (лежачих) или умерших людей и оставшихся без родителей детей. Ох, как трудно и страшно входить в квартиру, которая не отозвалась на стук, а незапертая] дверь * сама открывается и отвечает мертвой тишиной на мой робкий вопроса «Есть ли кто живой?». Но входить все равно надо, должна быть проверена каждая лестница, каждая комната.

Сведения о слабых и больных ленинградцах в холодных квартирах мы сдаем в райсовет того района, где делали обход.

* Из воспоминаний Д. С. Лихачева: «В квартирах не запирались двери: на порогах накапливался лед, как и по всей лестнице (ведь воду носили в ведрах, вода расплескивалась, ее часто проливали обессиленные люди, и вода тотчас замерзала)».



28 февраля

Меня направили на другую работу - дежурить на Финляндском вокзале. Сейчас самый разгар эвакуации населения через Ладожское озеро. Дежурим по 4-5 человек. В первый день, подойдя к вокзалу, я удивилась большому количеству детских саночек и финских саней, оставленных на привокзальной площади. Море саней! Если можно так сказать. Мы помогаем многодетным женщинам при посадке в поезд: подносим багаж, присматриваем за детьми, размещаем: отъезжающих в вагонах. Также присматриваем за вещами во время тревоги ила обстрела, когда граждане с детьми находятся в бомбоубежище.

Вчера долго не могла заснуть. В окно были видны рвущиеся где-то далеко шрапнели. Без звука на черном небе раскрывался красный шар и быстро! угасал. Эти зловещие шары над спящим городом будили во мне мучительную тревогу: что будет завтра? Об этом в последнее время я научилась не задумываться, жила одним днем. Сегодня жива, а завтра - кто знает? Как тут загадывать о будущем, если смерть от голода, снаряда или бомбы каждый день выдергивает людей из жизни.

Вечером всегда доедаем весь хлеб: вдруг завтра разбомбят!

В весне фашисты стали активнее, участились обстрелы и бомбежки.

У входа на Финляндский вокзал. Справа - укрытый памятник В. И. Ленину. Фото 1943 г.

7 марта

Сегодня забежала к своим и сразу увидела пустой диван. Умерла Евгения Трофимовна. С вечера уснула и не проснулась.

За столом сидела бабушка и ела суп из воробья. Она нашла на улице замерзшую птичку, ощипала ее и сварила с лавровым листом. Я заглянула в кастрюльку - какой же воробушек маленький!

С собой я принесла кусочек хлеба с котлеткой, положила его перед бабушкой. Она посмотрела на меня и заплакала, потом отщипнула маленький кусочек и заела воробья.

С черного рынка вернулась мама, и я заметила, что она похудела еще больше. Черты ее лица стали грубыми, почти мужскими. Голод грызет всех беспощадно. Мама устало прилегла на диван. Обменять табак на хлеб ей не удалось, но на деньги она купила творог почему-то черного цвета *. Мы не покупаем на толкучке ни котлеты, ни студень - все это может быть из мертвечины! Сашета и мама стали есть эту черную массу, похожую на жирную землю. Я тоже попробовала - никакого вкуса.

* По всей видимости, речь идет о выкопанных из земли отходах с Первого овощного комбината на Пискаревке. В блокадную зиму 1941-1942 гг. сюда происходило настоящее паломничество голодных людей. Дело в том, что на территории комбината за много лет назад до войны были закопаны нереализованные отходы квашеной капусты. Вот эти ямы и раскапывали голодные ленинградцы. Выкопанные отходы, смешанные с землей, сразу же съедались. Брали также с собой ведрами или просто в мешках. Далее закопанные фруктовые отходы люди отрывали и ели, называя их «творогом». В этом «черном твороге» рассказывал в своих воспоминаниях и Д. С. Лихачев: «...это была черная лоснящаяся земля, масса, пахнувшая землей и замазывавшая до боли горло. После нее болел живот (единственный раз, когда у меня во время войны болел живот)».



8 марта

Иногда по вечерам у нас в общежитии заводят патефоны. Пластинки звуча! весело, по-мирному. Они грустно и приятно напоминают довоенное время, когда на окнах выставляли усилители и во двор неслось:

«Саша, ты помнишь наши встречи?..»

Или:

«Пой, Андрюша, нам ли знать печали!..».

Вчера вдруг появилась Ира Малиновская. Оказывается, и она перешла в ПКП. Живет Ира в другом бараке, в комнате с девочкой Таней, у которой тоже нет родителей.

Сережа Иванов принес нам с Валей по большой луковице - угощение. Это теперь такая ценность.

<< Назад

Вперёд >>